"Роберт Джордан. Рог Дагота ("Конан")" - читать интересную книгу автора

- Знаешь, Конан, я не сказал тебе раньше, потому что думал, что нам
суждено погибнуть. А человеку не стоит говорить - перед смертью горькие
вещи. А сейчас, боюсь, слишком поздно. Я пытался предотвратить это; ты
помнишь, как я не хотел пускать ее в эту огненную пасть. Но мне не хватило
настойчивости...
- Хватит причитать, Акиро, - раздался громовой голос Конана. - Говори,
что ты там начитал на этих золотых пластинах, или я отправлюсь в Шадизар
один.
- На скрижалях выбито, что ритуал Пробуждения занимает три ночи. Каждую
ночь в жертву приносится девушка. На третью ночь жертвой становится Она, Та,
Которая приносит Рог, невинная. Ею суждено стать Дженне.
- Может быть, это не она, - предположила Зула. - Этот Бомбатта, вечно
пожирающий ее глазами, не стал бы отправлять ее на верную смерть.
- Бомбатта знал, что Дженна и есть Та самая. Он знал и то, что ей
уготована смерть.
Конан прикоснулся к золотому амулету. Боль охватила его. Он готов был
взвыть, как раненый волк. Валерия!
- Дженна не умрет, - выдавил он из себя, не разжимая зубов.
- Слушай, мне тоже нравится девчонка, - возразил Малак, старательно не
замечая гневных взглядов Зулы, - но рассуди сам: мы все измучены, нам просто
не добраться до Шадизара до темноты, даже загнав лошадей.
- Когда мой Конь сдохнет, - ответил Конан, - я побегу, затем поползу.
Но я клянусь всеми богами, что Дженна не погибнет сегодня ночью, даже если
мне нужно будет для этого поплатиться жизнью.
Не дожидаясь, пока остальные последуют за ним, Конан пришпорил коня,
включаясь в гонку наперегонки с бегущим по небу солнцем.

Глава двадцать первая

Тарамис с балкона оглядывала мраморный двор, в центре которого под
пологом из золотого шелка лежал Спящий Бог. Полог закрывал от солнца лишь
саму статую. Жаркое светило нещадно сжигало жрецов, распевающих вокруг
мраморного ложа свои молитвы.
Тарамис обежала взглядом остальные балконы окна, хотя прекрасно знала,
что никаких непрошеных свидетелей там оказаться не может. Вот уже три дня
эта часть дворца была только что не запечатана. Ни один раб или слуга не мог
прийти в эти покои без ее личного разрешения. Любого, кто попытался бы это
сделать, стража разорвала бы в клочья. Другое беспокоило Тарамис, по другому
поводу возносила она свои молитвы.
Она нерешительно подняла голову, надеясь, что солнце остановит свой
неудержимый бег. Нет, оно уже перевалило зенит. Если Бомбатта не привезет
девчонку через несколько часов, если они не нашли того, за чем их послали...
такой день наступит лишь через тысячу лет. Тарамис облизала губы. Нет,
только не это. Такого не могло случиться. Она не могла позволить себе
умереть, зная, что через тысячу лет кто-то другой обретет Силу и Бессмертие.
Легкое покашливание за спиной заставило ее обернуться, готовую
разорвать того, кто осмелился побеспокоить ее.
Перед нею стоял Ксантерес, как всегда невозмутимый, но с каким-то
незнакомым огоньком в глазах.
- Она вернулась, - провозгласил он, - Бомбатта привел ее.