"Роберт Джордан. Рог Дагота ("Конан")" - читать интересную книгу автора

уголок для другой женщины?
Конан думал, как описать ей их отношения с Валерией. Как она бросалась
к нему в постель, со страстью тигрицы и как через несколько часов с не
меньшей яростью могла закатить ему оплеуху, если он чересчур явно
заглядывался на какую-нибудь трактирную девчонку.
- Понимаешь, - начал он осторожно, - между мужчиной и женщиной есть
такие отношения, о которых ты ничего не знаешь и поэтому не сможешь
правильно...
- Много ты понимаешь, - Дженна попыталась изобразить уверенность в
голосе. - Мы с Зулой хорошенько обсудили разные способы... это... вот, чтобы
заарканить мужика.
Конан рассмеялся, но вдруг почувствовал, что она взяла его руку и
опустила ее под расстегнутое платье. Он невольно обнял ладонью маленькую
грудь.
- Слушай, ты сама не понимаешь, что делаешь, - хрипло прошептал он.
Не успел он договорить, как она резко навалилась на него всем телом. От
неожиданности он перевернулся на спину, и она оказалась на нем, все крепче
прижимаясь к его груди.
- Тогда научи меня, - прошептала она, и ее сладкие губы выкинули из его
головы весь здравый смысл.

* * *

Холодный ночной ветер хлестал Шадизар, словно жесткая метла,
старающаяся вымести из города всю его явную и скрытую грязь.
Тарамис приняла этот ветер как предзнаменование. Знак ухода старого и
прихода нового рассвета. Ее платье - золото на небесно-голубом - тоже
означало неизбежный приход нового дня, новой эпохи.
Темные глаза обежали большой внутренний двор, вымощенный большими
полированными плитами светлого мрамора и окруженный алебастровой колоннадой.
Выходившие во двор балконы были пусты; ни единого огонька не мигало в темных
окнах. Страже было строго приказано не подпускать никого близко ко двору.
Окруженная свитой жрецов, она смотрела на спящую фигуру Дагота -
прекраснейшего из мужчин. Жрецы новой веры, возрожденной из тьмы веков, были
одеты в золоченые мантии, спадавшие до пят. Голову каждого венчала корона с
выгравированным на лбу широко открытым глазом - символом бодрствования
служителей Спящего Бога.
Самая высокая корона венчала того, кто стоял рядом с принцессой, сжимая
в руке длинный жезл с алмазом на конце, вставленным в оправу в форме глаза.
Это был Ксантерес - Верховный жрец. И действительно, он был выше всех
остальных - не считая, конечно, Тарамис.
- Настала третья ночь! - неожиданно произнесла она торжественным
голосом.
Круг жрецов откликнулся эхом:
- Третья ночь до Ночи Пробуждения.
- Благословенна будь Ночь Пробуждения, - пропел верховный жрец.
- Спящий Бог никогда не умрет! - воззвала принцесса, и ответ жрецов
эхом вернулся к ней:
- Там, где есть вера, - нет места смерти!
- Пусть прольется на нашего Бога то, что должно пролиться в эту ночь.