"Роберт Джордан. Рог Дагота ("Конан")" - читать интересную книгу автора

перекинутой через седло любого из коринфийцев, решившего отвлечься от
неравного боя ради такой соблазнительной пленницы.
Сжав зубы до боли, он поскакал вперед, увлекая за собой Дженну и
стараясь не слышать звуков боя, доносившихся из-за спины.

Глава пятнадцатая

Серо-жемчужные тени гор уже скрестились над ущельями, когда Конан
наконец натянул поводья. Конечно, он не гнал лошадей галопом все это время -
такой скачки животные не вынесли бы и на равнине, не то что в этом
нагромождении скал, череде подъемов и спусков, - но ни один конь не может
скакать бесконечно, даже на умеренной скорости. А кроме того, киммериец
хотел присмотреть подходящее для ночлега место до того, как совсем стемнеет.
Он обернулся к Дженне, чтобы выяснить, как она пережила все это. Щеки
девушки были покрыты слоем пыли, прорезанной следами скатившихся слез. Она
была погружена в такое же молчание, каким встречала все его вопросы в начале
путешествия. Вцепившись обеими руками в седло, она изъявила не больше
желания взять поводья, чем во время всей их бешеной скачки.
Видя, что на все его вопросы и замечания она отвечает, лишь
утвердительно или отрицательно кивая головой, он был вынужден признать, что
его грубость в последние несколько часов тоже сыграла в этом свою роль.
Казалось, что единственным ее занятием оставалось молча смотреть на него.
Это заставляло Конана беспокоиться - не повредилась ли она в уме, побывав
впервые в жизни в самой заварухе боя.
- Ну, ты как, в порядке? - довольно грубо спросил он ее. - Ну? Скажи ты
хоть что-нибудь!
- Ты... ты был страшен, - тихо сказала она. - Они с таким же успехом
могли размахивать не мечами, а прутьями.
- Пойми, то, что ты видела, - это поединок рыцарей, а не игра, в
которую ты все еще пытаешься играть, не замечая ничего вокруг.
Сам удивляясь охватившему его раздражению, он предпочел переключиться
на поиски места для ночлега.
- Просто я никогда раньше не видела ничего подобного. То, что произошло
с Зулой в деревне, бои у дома Акиро - все это было как-то по-другому. Это
почти не касалось меня. Я смотрела на все как на какое-то представление, как
на жонглеров или дрессированных медведей.
Конан не смог удержаться, чтобы не пробурчать в ответ:
- В этих спектаклях погибли живые люди. Конечно, для нас лучше, что
погибли они, а не мы, но суть дела это не меняет. Никто не погибает ради
удовольствия или неудовольствия зрителей.
Наконец он заметил симпатичное местечко - небольшую площадку, почти
окруженную десятками валунов ростом выше, чем всадник на лошади. Натянув
поводья, он повернул коня к приглянувшемуся месту.
- Я не хотела тебя обидеть, Конан.
- А я что, разве похож на обиженного? - резко возразил он.
Он провел ее лошадь в узкий проход между камнями. Туда, где на
прикрытом со всех сторон пятачке смогли разместиться и они сами и их лошади.
Валуны прикроют их от холодного горного ветра и, что самое главное, - от
взглядов тех, кто может вознамериться искать беглецов. Спешившись сам, Конан
помог Дженне слезть с седла и усадил ее, занявшись расседлыванием лошадей.