"Роберт Джордан. Перекрестки Сумерек ("Колесо Времени" #10)" - читать интересную книгу автора

совете. "Мой офицер - Джаалам Нишер, служащий чести Дома Итуралде, как и
все, кто пришел со мной."
До Родэла не было никакого Дома Итуралде, но Шимрон ответил на поклон
Джаалама, подняв руку к сердцу. "Честь к чести. Вы будете сопровождать
меня, Лорд Итуралде?" сказал он, едва выпрямился.
Большие двери бального зала куда-то исчезли со своих петель, хотя
Итуралде едва ли мог вообразить себе бандитов, пытающихся их украсть,
поскольку после себя они оставили пустой высокую арку достаточно широкую
для прохода десяти мужчин. В пределах лишенного окон овального зала, с
потемками сражалось с полсотни фонарей всех видов и размеров, хотя свет
только-только достиг куполообразного потолка. Разделенные широким
пространством пола стояли две группы мужчин, и хотя Белая Лента побудила их
снять шлемы, все двести или даже больше были в доспехах, и конечно никто не
снял свои мечи. С одной стороны были несколько лордов Домани столь же
знатных как Шимрон - Раджаби, Вакеда, Анкаер - каждый окружен группой
меньших лордов, безродных вассалов - группа поменьше, и прочие лорды,
многие не содержащие никаких вассалов вообще. Принявшие Дракона имели
советы, но не командующих. Однако, каждый из этих мужчин был лидером в
собственном праве, некоторые насчитывали множество последователей,
некоторые тысячи. Никому не нравилось быть там, где он был, и каждый бросал
взгляды напротив туда, где стояли пятьдесят или шестьдесят Тарабонцев одной
твердой массой, и хмурился в ответ. Принявшие Дракона, которыми они все
были, все же сохранили частицу теплоты, окончательно потерянной между
Домани и Тарабоном. Итуралде почти улыбнулся при виде иноземцев. Он не смел
рассчитывать даже на половину количества, появившихся сегодня.
"Лорд Родэл Итуралде прибывает под Белой Лентой." голос Шимрон
прозвучал сквозь тени от фонарей. "Пусть, те, кто помышляет о насилии,
прислушается к своему сердцу, и подумает о своей душе." Это был конец
формальностей.
"Почему Лорд Итуралде предлагает Белую Ленту?" сразу потребовал ответа
Вакеда, одна рука охватила рукоять его длинного меча, а другая уперлась
кулаком в бок. Он был не высоким, хотя и выше чем Итуралде, но такой
надменный, словно сидел на троне. Женщины когда-то называли его красивым.
Теперь черный шарф закрыл впадину отсутствующего правого глаза, и его мушка
была черной стрелкой, укрывшейся в широком шраме, бегущем от щеки на лоб.
"Он намеревается присоединиться к нам? Или просит, чтобы мы сдались?
Все знают, что Волк столь же смел, сколь лжив. Но так ли он смел?". Гул
пронесся среди мужчин на его сторону комнаты - частью радости, частью -
гнева.
Итуралде сжал руки позади спины, чтобы удержать указательный палец от
рубина в левом ухе. Это был широко известный признак того, что он сердит, и
иногда он делал так нарочно, но сейчас он должен иметь спокойное лицо. Даже
когда кто-то специально его оскорблял! Нет. Спокойствие. Для начала дуэли
гнев необходим, но он здесь, чтобы избежать дуэлей, и для этого требуется
спокойствие.
"Каждый здесь знает, что у нас есть враг на юге", - сказал он твердым
голосом. "Шончан проглотил Тарабон." Он скользнул пристальным взглядом по
Тарабонцам, и уперся в ответные взгляды. Он никогда не был способен читать
лица Тарабонцев. С этими нелепыми усами - словно волосатые клыки; даже хуже
чем Салдейцы! - и эти смешные вуали, они могли бы также спокойно носить