ЧАСТЬ ШЕСТАЯ Битва

Перед рассветом, когда скалы зябко кутались в пушистый туман, по дороге в город катилась, шурша роликовыми колесами, группа детей в сопровождении парня в разноцветной куртке. Ехали гуськом, и если бы кому-нибудь из жителей Города Садов вздумалось в этот ранний час выйти прогуляться на дорогу, он решил бы, наверно, что дон Аларико открыл спортивную школу и вывел своих питомцев на утреннюю разминку. Однако город отсыпался после ночных волнений, и живой поезд без свидетелей въехал в Восточный квартал, добрался до места и скрылся за дверями мастерской своего невозмутимого вожатого. Примерно через час дети рассыпались по улицам, с толстыми рулонами бумаги под мышкой, и вскоре город запестрел свежими афишами:

Внимание, внимание! Всем жителям Города Цветущих Садов!

Объявляется большой карнавал! Участвуют люди и роботы!

Конкурс на лучшего бумажного змея! Конкурс на изобретение

лучшего громоотвода! Главное условие: быстрота исполнения.

Начало праздника сегодня вечером.

Спешите, спешите! Дадим каждому дому по гениальному громоотводу!

Не дожидаясь, пока граждане продерут глаза и, выйдя на улицу, пристанут к ним с расспросами, они вернулись в мастерскую, где тут же закипела работа.

С утра вышедших на прогулку горожан поразили сразу два обстоятельства: во-первых, неизвестно откуда взявшиеся афиши, вызвавшие вместе с недоумением общий энтузиазм, и, во-вторых, зрелище куда более необыкновенное: по городу, по направлению к Нейтральному Центру, твердой походкой шагал дон Исхудалес под руку — да, да, под руку! — со своим непримиримым соперником доном Рыжундо. Они шли в ногу и почему-то не ругались. Глаза у первого были красные после бессонной ночи, лицо казалось еще бледнее обычного, но оно выражало такую решимость, что встречные невольно расступались, давая им дорогу. Дон Рыжундо, напротив, был багров от волнения и шумно дышал, как запыхавшийся локомотив. Пока они дошли до здания Конфликтного суда, за ними уже увязалась целая толпа. Дон Исхудалес повис на ручке дверей, дергая ее на себя, и вырвал бы с мясом, если бы спутник заботливо не пришел к нему на помощь. Он толкнул дверь, и дон Исхудалес влетел в просторный вестибюль, устланный коврами, где стояла строгая рабочая тишина высокого учреждения. Не оглядываясь на едва поспевавшего за ним Рыжундо, он побежал по бесконечной ковровой дорожке коридора, на ходу перебирая глазами таблички на дверях:

Прием личных жалоб.

Прием взаимных жалоб.

Прием повторных жалоб.

Комиссия по общим вопросам.

Комиссия по самым общим вопросам.

Отдел отсрочки.

Дон Исхудалес что-то прорычал и бросился к двери с надписью «Секретарь суда». Комната была заставлена столами, за которыми сидело десятка два совершенно одинаковых девиц, ритмично строчивших на машинках. Девицы, как по команде, подняли головы и хором произнесли:

— Не курить! Не шуметь! Не мешать!

— Где секретарь? — закричал дон Исхудалес.

В ответ прямо из стены выдвинулся письменный стол вместе с сидящим за ним молодым человеком. Тот нажал какую-то кнопку, и машинистки застыли с занесенными над клавиатурой руками.

— Заявление? Жалоба? Иск?

— Иск! Я предъявляю иск всему городу!

— Иск не принят.

Стол с секретарем ушел обратно в стену, роботши усердно заколотили по клавишам, а опешившие жалобщики непонятно как снова оказались в коридоре.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул дон Рыжундо. — Пошли, брат, домой...

— Ну уж дудки! — взвизгнул дон Исхудалес — Идем в Городской Совет! Я своего добьюсь!

Многоэтажное здание Городского Совета находилось как раз напротив суда. Первый, с кем они столкнулись, был старичок по имени дон Оросус Пугливый. С аккуратной папочкой в руках он суетливо перебегал коридор. Семеня на месте и изо всех сил стараясь улизнуть от нежданных посетителей, он объявил им, что свои претензии они могут изложить в письменном виде в трех, а лучше в пяти экземплярах и оставить их у секретаря. При слове «секретарь» дон Исхудалес так страшно зарычал, что престарелый Оросус присел и быстренько скрылся за ближайшей дверью. Исхудалес и Рыжундо снова заметались по коридорам. В одной комнате их почему то настойчиво посылали в Комиссию по озеленению, в другой попытались направить обратно в суд, в третьей заявили, что Совет заседает только в каждый третий четверг месяца, поэтому придется подождать.

— Но ведь сегодня как раз четверг, тот самый!

— Тем более.

Тут дону Рыжундо пришлось схватить дона Исхудалеса за руки, иначе могло случиться непоправимое. Он нежно прижал к своему объемистому животу извивающегося истца и поволок в коридор. Там они немного поборолись и вдруг почти одновременно увидали еще одну дверь со светящейся надписью: «Идет заседание».

Дон Исхудалес вывернулся, как кот, и прыгнул на дверь. Дверь хрустнула и...

За длинным обеденным столом, уставленным всякой всячиной, на описание которой мы не будем тратить времени, а скажем только, что все здесь благоухало, дымилось, искрилось и дразнило, заседали пять членов Городского Совета. На краешке стола скромно обсасывал куриное крылышко шестой, почетный член Совета дон Оросус. Дон Исхудалес задохнулся от возмущения, дон Рыжундо проглотил слюну.

Заседающие перестали жевать и уставились на ворвавшихся в ожидании, что те извинятся и выйдут вон. Вошедшие между тем не сводили глаз с заседающих, а извиняться и не думали. Наконец председатель Совета встал, вытер кончики пальцев о салфетку и сурово спросил:

— Что это значит, сеньоры? В то время, как мы, доверенные представители нашего многоквартального города, решаем... — тут он строго взглянул на блюдо, с которого задорно торчали поросячьи ушки, — решаем вопросы огромной, я бы сказал, непомерной важности, вы... Короче, что вам угодно?

Первый, второй, третий и четвертый заместители председателя Совета звякнули вилками и выставили на посетителей подбородки.

Дон Исхудалес уже понял, что ему совсем не хочется излагать свою жалобу. Взять бы вон того жареного индюка за ногу и разнести тут все к чертям... За спиной умоляюще засопел дон Рыжундо. Исхудалес крякнул, но председатель Совета снова заговорил:

— Как же так, сеньоры? Это поразительно, сеньоры! Неслыханно! Вы требуете... Нет, извините, мы не пойдем против Закона, принятого абсолютным большинством наших граждан! Мы не имеем права навязывать свою волю нашим свободным гражданам! Какое нападение с воздуха? Какая опасность? Вы ошибаетесь, сеньоры! Нет никаких оснований для беспокойства. Нет, нет и нет!

Заместители председателя, от первого до четвертого, согласно закивали, а дон Оросус сокрушенно покачался на стуле.

— Впрочем, сеньоры, если вы настаиваете, вас проводят в удобное тихое помещение, где вы можете спокойно и обдуманно изложить свои, так сказать, требования на бумаге. Дон Оросус, будьте любезны...

Почетный член вскочил и, не переставая сокрушаться, повел усталых истцов вверх по этажам. Открыл дверь, жестом пригласил их войти, что-то пробормотал и... исчез. Щелкнул замок. Дон Исхудалес обвел глазами комнату. Ни стола, ни бумаги, ни тем более пишущей машинки здесь не было и в помине. Ничего, кроме двух деревянных скамеек. Рыжундо приналег плечом на дверь. Дверь была заперта.

Сообщения газеты «Изобретатель»:

Вчера ночью в Восточном квартале нашего города произошел небольшой пожар. Сгорел дом, принадлежавший донье Леоноре Чарующей. Благодаря самоотверженности пожарных, пожар был ликвидирован и соседние здания не пострадали. По свидетельству компетентных лиц, причиной пожара явилось нарушение техники безопасности, допущенное гражданкой Чарующей во время работы в лаборатории.

Происходят таинственные исчезновения граждан. В течение последних двух дней исчезли: дон Фадрике Почтенный, дон Аларико — Нет Проблем, дон Небесный Лучник, донья Леонора Чарующая и двое малолетних преступников, отбывавших наказание согласно статье 12, пункту 4. Исчезла также собака по кличке Ферзь.

Сегодня утром два уважаемых гражданина нашего города, изобретатели высшего класса, а именно: дон Исхудалес и дон Рыжундо, явились в Конфликтный суд, а затем в здание Городского Совета, сорвав работу его заседания, с тем чтобы нанести неслыханное оскорбление нашему любимому Городу Цветущих Садов. Они обвинили всех граждан в отсутствии гуманности, потребовали отмены наказания малолетним отщепенцам и бунтовщикам, нарушившим Закон о нерушимости границ между суверенными кварталами, а также прекращения поиска этих преступников, которым на самом законном основании занимаются наши сознательные граждане. Городской Совет, а также представители общественности в лице дона Фламмана — Морского Волка, доньи Микомиконы и др. заявляют, что они будут решительно пресекать всякого рода подрывную деятельность этих бывших уважаемых граждан, направленную на нарушение спокойствия и порядка в нашем любимом городе.

Около двух часов ночи метеорологической службой были зафиксированы сильные грозовые разряды в юго-восточной части Скалистого каньона, именуемого также «Лабиринтом». По предположению специалистов, надвигаются тропические грозы.

Последнее сообщение неожиданно подыграло нашим юным героям в осуществлении их планов. Изобретатели с еще большим энтузиазмом кинулись работать над созданием новых громоотводов. Времени мало, а победить в конкурсе каждому хочется! Да, была затронута их самая чувствительная струна. Поэтому остальные заметки в газете не вызвали бурных дискуссий. Не до того. Горожане заперлись в мастерских. До самого вечера на улицах не было ни души.

Пока в городе идут приготовления к празднику, вернемся на минуту в Черный замок и посмотрим, чем занимается Небесный Лучник. С доньей Леонорой он расправился. Однако, приняв удар на себя, отважная велосипедистка все-таки добилась того, чего хотела: Лучник упустил ребят. К тому же ему не удалось выйти из боя невредимым. Взрывной волной его отбросило на скалу, самокат здорово покорежило, а самого Лучника осыпало дождем каменных осколков. С великим трудом он добрался до логова своих сообщников. Пока Барнабас лечит его какими-то сомнительными мазями и примочками, он мысленно взвешивает все обстоятельства. «Момент, черт подери, упущен, самокат нужно срочно чинить. Но не все потеряно. Я вооружен, а они... «Ну ты, идиот, осторожней!» А они, эта шпана, что могут? Пусть сидят в своих пещерах, в город им... «О, болван проклятый, сказал: потише!» ...не сунуться. Сейчас главное — захватить инициативу. Да, сегодня же ночью... Я еще заставлю вас кланяться, граждане изобретатели...»

Дневная жара спадала. Время летело так быстро, как бывает, когда работы много и вся она срочная. Из мастерских выбегали изобретатели с усталыми, но пылающими от возбуждения лицами, ревниво поглядывали на закрытые двери соседних домов и убегали обратно. Никто не заметил, как на город стали наползать вечерние краски: розовая, лиловая, синяя... И тогда...

Взревели медными голосами трубы, забухали огромные барабаны. По окраине города, обходя его по спирали, шли, приплясывая, заводилы карнавала. Гигантские головы с вращающимися глазами, усатые, бородатые, в высоких котелках, шутовских колпаках с бубенчиками или с блестящими лысинами, страшные и смешные черепа-кавалеры, пронзительно орущие попугаи, обезьяны с двухметровыми руками, слон на колесах, у которого из хобота били фонтаны конфетти... А над ними на бечевах плыли и трепыхались на ветру бумажные змеи самых невероятных форм и конструкций. Заводилы заглядывали в каждый дом, и отовсюду к ним выбегали люди в пахнущих свежей краской масках, в причудливых костюмах. Дети тащили своих бумажных змеев, взрослые поспешно заканчивали установку на крышах новых громоотводов, и процессия — сперва маленькая, всего человек пятнадцать, — неудержимо росла с каждым витком спирали. Запели гитары, давно забытые, заброшенные, пылившиеся среди хлама на чердаках. Карнавальное шествие приближалось к Центральной площади.

Небо осветилось прожекторами. Еще минута — и под крики толпы десятки, нет, сотни бумажных змеев взмыли над городом.

— Взгляните, как оригинально! Вон тот чешуйчатый змей похож на ископаемого ящера! — восхищалось домино.

— Да... Мне по душе новые смелые формы. А этот-то, красный! — возразил некто, нарядившийся толстопузым монахом. — Похож на шляпу.

— Но согласитесь, летает отлично.

— Да... только кувыркается.

— А мне нравятся традиционные модели... Вон таких, белых, овальных я, помнится, делал в детстве...

— Извините, уважаемая маска, я хочу обратить ваше внимание на сине-желтого. Какая причудливая конструкция! Напоминает старинную часовню...

— Прекрасный, прекрасный праздник! Не пойму только, — засомневалась вдруг дородная сеньора, приодевшаяся Красной Шапочкой, — почему так неожиданно объявлен конкурс громоотводов? Кажется, в этом сезоне по плану...

— Ах, дорогая, разве вы не читали? Надвигаются грозы! Видимо, поэтому и решили...

— О-о-о! — загудела маска, у которой на месте носа торчал саксофон. — Бумажный змей в виде шахматной доски! Это наверняка работа нашего маленького гения Сандро.

— Прелесть! — согласилась дама бубен. — А рядом какое-то насекомое, ах, это, кажется, оса!

Снова загремела музыка. Маски стали приглашать друг друга на танец. Забегали роботы с прохладительными напитками. Чтобы не держать бечевки от змеев в руках, их привязали на крышах домов. Праздник был в самом разгаре.

Позвольте, а что же сейчас делают наши герои? Читатель наверняка уже догадался, кто скрывается под веселыми масками карнавальных заводил. В сумерки им удалось пробраться в город, и теперь они ходили по улицам, не боясь, что их узнают. Однако маленькая армия Тысячи Молний не могла безмятежно развлекаться. Как только бумажные змеи поплыли в звездном небе, ребята заняли свои посты на крышах. У каждого был передатчик, с помощью которого они должны были дать сигнал тревоги, если заметят противника.

Пер с боем выпросил себе самый опасный и ответственный пост — на крыше Городского Совета. За ним увязался маленький Тигр. Дамиан дежурил у экрана прибора наблюдения в доме Аларико.

Педро с доном Фадрике ушли в дом учителя и принялись отлаживать маленькую радиостанцию. Там же стоял второй прибор наблюдения.

Враг мог появиться с минуты на минуту.

Старый Фламман — Морской Волк сидел у себя дома, плотно закрыв все двери и окна. Он не принимал участия в карнавале. Он возмущался. В городе все с ума посходили. Легкомыслие и безобразие. Резвятся, как несмышленые котята, а между тем... На душе у него было черно. С тех пор как эти хулиганы, среди которых и его родной внук — да он, говорят, чуть ли не вожаком у них! — вместо того чтобы занять свои места в мастерских и лабораториях, удрали и живут, словно дикари, в пещерах, все пошло наперекосяк. Он сам, своими руками, сделал для внука набор инструментов, чтобы подарить ему в день получения аттестата — и на тебе!.. Ох, лучше не думать. Так и щемит в груди. Инструменты он швырнул в колодец, а воспоминания о внуке похоронил на самом дне своего разбитого сердца.

С улицы снова донеслась музыка. Пели под гитару. Бывший дедушка плотнее запахнул халат и заткнул уши. Драть их, вот что надо было! Он вспомнил, как выдрал маленького Фламмана за то, что тот забрался в сад к соседу и до отвала наелся клубники, и усмехнулся. Внук из-за этого наказания целую неделю потом дулся, не разговаривал. Тоже с характером! Весь в деда... Старик снова помрачнел. Сколько он сил потратил чтобы проучить молокососов: и облавы на них организовывал, и сам в них участвовал, и за соблюдением Закона следил, а что вышло? Ерунда какая-то вышла. Эти себе гуляют на воле, а родные мучаются. Не жизнь, а пытка.

Говорят, они какую-то игрушку опасную сделали, потому и сбежали. А все Фадрике виноват. Выжил старый из ума. Видел его тут как-то. Прошел, старый хрыч, даже не кивнул. Дружба многолетняя и та забыта... А эти-то двое, парочка крикунов, что учинили? В суд на весь город жаловаться! Пожилые люди! И правильно про них в газете написали... Как там?.. Бывшие граждане высшего класса, то есть... тьфу! Словом, нанесли неслыханное оскорбление...

Фламман вытянулся на постели и закрыл глаза. Нет, не уснуть. Он нащупал ногами шлепанцы и подошел к окну. Чернело чистое звездное небо, по которому, как парусники, тихо плавали бумажные змеи. Только где-то вдали клубились тучи. И тут с башни Городского Совета раздался бой больших часов.

Раз... два... три... четыре...

Старик рассеянно считал удары. Вот уже одиннадцатый... И в тот самый момент, когда должен был прозвучать последний, двенадцатый удар, по небу прокатился страшный гром.

Незадолго до полуночи Педро-Крокодил получил первый сигнал тревоги. Передавал Лисандро. Он увидел в небе луч, прорезавший облака, которые двигались в сторону Города Садов. Почти одновременно Дамиан принял сигнал от Пера — тот вел наземное наблюдение с башни Городского Совета: на длинной, похожей на извивающуюся гусеницу машине в город въезжал Дракити Укарики и Барнабас-Невежа. Толпа расступалась, пропуская машину, и насмешливо приветствовала нежданных гостей:

— Глядите-ка, Дракити пожаловал!

— Давно не виделись, барон ты наш фальшивый!

— На конкурс небось приехал? А это кто с тобой? Робот, что ли? Неужто живой? А я-то думал, ты его вместо громоотвода решил представить!

— А маски ваши где?

— Да зачем им маски? Вы только гляньте, рожа-то какая дурацкая! Получше всякой маски!

Дракити увеличил скорость и устремился прямо к Центральной площади. В это время начали бить часы, а затем...

Да, Небесный Лучник нанес свой первый удар. Это было началом ночного кошмара. Электрическая искра страшной разрушительной силы вылетела из опаловой шкатулки и пала на дом дона Фадрике. Сверкнула молния, по небу раскатился гром, люди на улицах вздрогнули и застыли на месте, и... и больше ничего.

Совершая свой зловещий полет над мирными крышами, Небесный Лучник вдруг обнаружил, что никто не спит, что город залит огнями и веселится, а крыши ощетинились громоотводами, над которыми покачиваются какие-то подозрительные бумажные змеи. Он промчался на бреющем полете над центром города. Вверх по фасаду Городского Совета ползла гусеница Укарики. Ах так, ну что ж, посмотрим! Вот еще симпатичный домик... Трах!.. Лучник теперь не особенно выбирал цель. Разряд был сильнейший. Летучий самокат скатился, как с горки, вслед за лучом и чуть не запутался в бечеве от бумажного змея. И все впустую. Огромная энергия луча поглотилась заземленными металлическими штырями. Такого безобразия негодяй не ожидал. Но его уже ничто не могло остановить. Он закружил над городом и заметил внизу два беззащитных домика на границе между Западным и Южным кварталом — это были дома дона Исхудалеса и дона Рыжундо (те не поставили громоотводы, потому что, как мы знаем, сидят взаперти). Лучник увеличил мощность и выстрелил несколько раз. Шаровые молнии обрушились на несчастные домишки, и в один миг они были охвачены огнем. Другие огненные шары повисали в воздухе, взрывались или падали на соседние дома.

Фламман — Морской Волк вышел на улицу в халате. Вдали полыхал пожар, громыхало, взрывалось, кричали люди.

— Опять хулиганят, — пробормотал бывший дедушка, сам не зная, кого он имеет в виду.

Он так и не успел разобраться в происходящем: что-то прожужжало над его головой и тут же раздался страшный грохот. Оглушенного Фламмана швырнуло на землю. Он охнул, с трудом приподнялся и увидел искореженный и обугленный фасад дома. Через всю стену зигзагом шла трещина.

— Дорогие сограждане! — зазвучал откуда-то сверху усиленный микрофоном голос — К вам обращается Дракити Укарики, Лжебарон Мутной Воды. Мы с моим любезным другом Небесным Лучником позволили себе прервать ваше веселье, с тем, чтобы сообщить вам нечто чрезвычайно важное...

Трудно было не узнать этот приторный голосок.

— Слушайте меня, граждане Города Садов! — снова взвизгнул голос.

Фламман поднялся с земли. Дракити Укарики?! Что может сказать это ничтожество? Что он сказал? Что он в дружбе с Небесным... От волнения руки у него заледенели. В страшной тревоге он озирался по сторонам. Слева от него дымилось обугленное дерево, горел забор. В конце улицы несколько человек, стянув с себя маски, вглядывались в небо. Старик бросился к ним.

— Грушайте, слаждане! — пискнуло в громкоговорителе.

— Боже мой! — закричал Фламман. — Что происходит?! Кто-нибудь знает, что происходит?!

— Родогие сожрагдане! — Это было последним, что умудрился произнести Дракити Укарики. Наступило молчание.

— Что же это такое?! — кричал Фламман, кидаясь то к одному, то к другому. Ему не отвечали. Потом все, не сговариваясь, побежали к Центру. Фламман за ними. Полы его халата вздувались, как паруса. Хотя Дракити и не удалось высказаться, люди и без того стали кое о: чем догадываться. Догадка была не из приятных. Выбежав на Центральную площадь, Фламман увидал на самой высокой крыше тяжелую машину, а еще выше, в набежавших облаках, дьявольский самокат Небесного Лучника. Машина въехала на крышу прямо по стене — это было видно по следу на фасаде. Теперь все было яснее ясного — это он, Небесный Лучник, посылал громы и молнии на Город Цветущих Садов.

Тигр, затаив дыхание, смотрел из чердачного отверстия. Когда по стене поползла огромная гусеница, везя его бывшего хозяина, ему показалось, что все это ему снится. Наверно, Лжебарон заметил его на крыше и теперь хочет поймать! Тигр втянул голову в плечи и попятился в глубь чердака. Где же Пер? Ах, да, он за башней, прикрепляет змея... Когда Дракити заговорил, Тигр понял, что на этот раз Лжебарон решил поймать не только его. Он хочет взять в рабство целый город! А вдруг они испугаются и сдадутся? Тогда Дракити всех запрет и будет кормить хлебцами «гав-гав»... От этой ужасной мысли у него даже свело живот. Нет-нет, только не бояться! Тигры вообще никого и ничего не боятся... Тигр сдвинул на затылок маску тигра, выполз на четвереньках с чердака и, сложив ладони рупором, что было силы закричал низким хриплым голосом:

— Сдавайся, Дракити! Ты окружен!

Вот тут-то Лжебарон и начал заикаться, кудахтать и перевирать слова.

— Брось микрофон! Руки вверх!

Ноги у Дракити подогнулись, зубы застучали. Он попытался договорить свою речь, потому что, по расчетам Небесного Лучника, придуманный ими ультиматум должен был напугать горожан, не дать им присоединиться к армии дона Фадрике. Но руки дрожали, и — о, ужас! — микрофон полетел вниз.

Тигру вдруг стало ужасно весело, что он смог напугать взрослого дядьку. Он не выдержал и расхохотался. И выдал себя. К нему бросился Барнабас-Невежа. Тигр метнулся к пожарной лестнице. Поздно. С другой стороны на него наступал Дракити Укарики, вне себя от ярости, что его надули, и готовый разорвать в клочки своего бывшего раба.

Спасения не было. Но Тигр не желал сдаваться. Что угодно, только не Черный замок! Здание Городского Совета имело ступенчатую форму. До площадки следующей ступени не так уж высоко. Прыгать!..

— Стой, Тупица! — крикнул Барнабас.

Но Тигр уже перелез через низенькое ограждение на крыше. Преследователи застыли, пораженные его безрассудной храбростью.

А внизу стоял Фламман — Морской Волк и чувствовал, как по его спине струится холодный пот. Толпа, смотревшая на мальчишку, балансировавшего на краю крыши, не смела дышать. Маленькая фигурка уходила от остолбеневшего Дракити. Мальчик ступал все увереннее, но тут ночное небо дрогнуло от оглушительного раската, и гигантская электрическая искра, вырвавшись из рук Небесного Лучника, разорвала темноту и ударила в башню.

Люди на площади одновременно вскрикнули. Тигр полетел в пустоту.

Пер, оставив Тигра на чердаке и строго-настрого приказав ему не бегать по крыше, зашел за башню, чтобы укрепить там бумажного змея. Это была не простая игрушка, а настоящий мощный громоотвод. Внизу, задрав голову, в нетерпении приплясывал лохматый карлик — Мосу-Скитальцу было поручено заземлить свободный конец шнура, как только Пер закончит работу.

Пер решил привязать змея одним из самых хитрых своих узлов. Петля... так... Еще одна... Тут он увидел внизу Дракити и немедленно дал сигнал Дамиану. Скорее, скорее!.. Шнур был толстый, гнулся плохо, пальцы немели от напряжения. Оставалось совсем немного, и вдруг... голос Дракити, потом Тигра. Пер вскочил. Бежать, отвлечь, спасти! Небо полоснула световая струя прожектора. Наверху прямо над башней висел самокат Небесного Лучника. Пер застонал, бухнулся на колени и, обдирая пальцы, затянул последнюю петлю. С криком «Заземляй!» он размахнулся, чтобы кинуть Мосу моток шнура, и в этот момент бабахнуло.

Пера подбросило в воздух. В ту же секунду он увидел, как бетонная крыша ушла у него из-под ног, как край ее мелькнул перед глазами, потом почувствовал острую боль в руке, все еще сжимавшей шнур. Рука заскользила по шнуру, каким-то чудом он поймал его другой рукой, зацепился каблуком за выступ и повис. От боли он почти ничего не соображал, собственное тело казалось невыносимо тяжелым, в ушах звенели вопли насмерть перепуганных людей. Он опять заскользил вниз, чувствуя, что больше не в силах терпеть. Вот окно... нет, не ухватиться. Неожиданно окно с треском распахнулось, из него высунулись волосатые руки, сцапали беспомощного Пера и затащили внутрь. Пер хотел заорать, но увидел перед собой лицо родного дяди, дона Исхудалеса. Губы у дяди дрожали. Рядом пыхтел от волнения дон Рыжундо, все еще держа Пера за рукав, будто боялся, что мальчик улетит.

Повалил дым. Это загорелась башня. Люди; на площади заметались в панике. И тогда на весь город зазвенел мальчишеский голос:

— Граждане свободного Города Цветущих Садов! Посмотрите наверх, посмотрите на этого паразита, который решил! испортить нам праздник. Это он поджигает дома, потому что хочет сделать вас своими рабами. Думает, вы сдрейфите и сдадитесь. Не бойтесь его, ничего у него не выйдет! А теперь самые срочные сообщения. На крыше Городского Совета пожар. В здании находятся люди. С крыши упал мальчик по имени Тигр. Скорее помогите ему! Дальше: необходимо срочно отправить пожарные команды в Западный квартал, на улицу Груш; в Северный квартал, на улицу Клубничного варенья...

Изобретатели — народ сообразительный и энергичный. Паника быстро прекратилась. Появились лестницы, огнетушители, из шлангов забила вода. Несколько смельчаков карабкалось наверх, разыскивая беднягу Тигpa, среди них — коренастый старик в домашнем халате. Другие бежали по этажам. На самом верхнем выломали дубовую дверь. И вовремя: Исхудалес, Рыжундо и Пер едва не задохнулись от дыма. Со второго этажа какой-то спасатель тащил сразу двух машинисток, в спешке не разобрав, что это просто куклы.

Когда добровольные пожарные добрались до крыши, то ни Дракити, ни Барнабаса там не обнаружили. Они исчезли вместе со своей машиной. Тигра на площадке второй ступени нашел старый Фламман — мальчик был без сознания, с переломами обеих ног.

Небесный Лучник совсем озверел. Он носился над городом и бил куда попало, стараясь разрушить побольше. Громоотводы мешали ему, и все же многие дома горели.

Отряды по борьбе с огнем работали без устали. Юных бойцов, дежуривших на крышах, сняли оттуда чуть ли не силком. Их место заняли взрослые. Конечно, ребят узнавали. И конечно, теперь никому и в голову не приходило их ловить.

Дон Фадрике в тревоге смотрел на экран. Небесный потерял рассудок от ярости. Значит, уже понял, что просчитался: запугать горожан ему не удалось. Ему грозили кулаками, проклинали его. Бумажные змеи, на которых он без конца натыкался, кривлялись, строили ему рожи. И в довершение всех издевательств мальчишки выволокли на площадь двухметровое чучело, закутанное в простыни, с дико вытаращенными глазами и длинными, закрученными штопором усами. Куклу подожгли, из нее брызнули фонтаны фейерверка, и вместе со снопами искр, как пробка из бутылки, вверх взлетела голова.

«Теперь ему остается только мстить, — думал Почтенный. — Еще немного, и негодяй начнет палить не по крышам, а прямо по безоружным людям...»

В дверь постучали.

— Дон Фадрике, откройте. Это я, это мы...

— Пер?!

Пер едва стоял на ногах. Руки у него были наспех перевязаны носовыми платками. Дядя Исхудалес и дон Рыжундо чуть ли не на себе пронесли его всю дорогу.

— Проходите скорее. Ой-ой-ой! Давайте его сюда, в кресло... Сейчас перевяжем... Педро, следи за экраном.

— Дон Фадрике, мы пришли к вам потому что... Нужно что-то делать!

— Совершенно верно. Присаживайтесь, сеньоры. Подумаем вместе... Снова стук. Влетел запыхавшийся, с горящими глазами Руй.

— Дон Фадрике!.. Пер, ты тут! Ну как ты?.. Здравствуйте... Дон Фадрике, есть новость! Есть идея!

Оказывается, один из изобретателей приладил к своему громоотводу устройство, благодаря которому самые мощные шаровые молнии скатывались, словно капли воды с промасленной поверхности. Но пока оно не до конца отлажено. Два раза Лучнику все же удалось послать огненные шары на крышу этого дома. Приходилось гасить.

— Вот если бы усовершенствовать! Сделать что-то вроде отражателя... Как даст рикошетом!..

— Так-так, интересно... Погоди, кто-то еще пришел.

Вскоре в доме старого учителя собрались самые известные изобретатели города. Они пришли, не сговариваясь, с одной мыслью: обезоружить обнаглевшего бандита.

Последним появился бывший дедушка Фламман.

— Я понимаю, вы, наверно, не пустите меня на порог... Что ж, заслужил, заслужил... Прошу об одном: скажите, чем я могу быть полезен...

— Проходите. Проходите, пожалуйста.

Тем временем Педро и Дамиан заметили на своих экранах одно и то же: с Небесным Лучником что-то случилось. Он стал реже стрелять. Самокат нырял и кувыркался.

А произошло вот что. Небесный хотел спикировать на какой-то приглянувшийся ему домик и запутался, просто-напросто запутался в бечеве от трехглавого змея, который смастерили мальчики-тройняшки из Северного квартала. Бечева оказалась прочной. Лучник рванулся вверх, вниз и со злости пальнул по дому в нескольких метрах от крыши. И сам себя наказал. Его так шарахнуло взрывной волной, что в самокате что-то разладилось.

— Гляди, сейчас свалится! — орал в микрофон Дамиан.

— Ага, получил! У-у, гад, так тебе и надо! Изобретатели бросились к экрану.

— Педро, немедленно передавай! Его необходимо поймать.

— Внимание! Всем постам в Северном квартале! У Небесного Лучника авария! Скорее на Дынную улицу! Ловите его! Скорее! Он вот-вот свалится!.. Не давайте ему удрать!

Лучник действительно упал. Самокат с размаху врезался в метровой толщины живую изгородь и застрял в ней, а бандит скатился на землю. В конце улицы он услышал топот, вскочил, выбежал в переулок и, ударом кулака сбив с ног налетевшего на него парня, нырнул в темноту.

Обшарили все улицы, сады, чердаки. Небесный будто испарился.

Передышка. Впрочем, передышкой это трудно было назвать. Тут и там еще горели дома, перевязывали раненых и получивших ожоги, расставляли посты. В доме дона Фадрике шла напряженная работа. Каждый понимал: Лучник перестал быть Небесным, но ничто не мешает ему заделаться уличным бандитом. Где и когда он нанесет свой следующий удар?

Об этом думал и Дамиан. Он уже сменился на посту, оставив у экрана дона Алифанфарона, и теперь шагал по улице, ведя за руку маленького Сандро. Он нашел мальчика возле разрушенного, обгоревшего дома. Малыш копался в золе, разыскивая маленькую шахматную доску из слоновой кости — приз за первое место на шахматном турнире.

— Не горюй... Вот победим, и будет у тебя другая доска, еще лучше...

— А мы разве еще не победили? Он больше не стреляет.

— Нет, — вздохнул Дамиан. — Его еще нужно поймать.

— Жалко, Ферзь куда-то подевался. Он бы его вмиг нашел. Дамиан покосился на Сандро и снова вздохнул. Не говорить же малышу...

— Как ты думаешь, кого он решит атаковать первым?

— Не знаю.

— Вот ты на его месте на кого бы напал?

— Я?

— Ну к примеру! Представь себе шахматы. У противника — целое войско, а у тебя всего три фигуры: король — скажем, Дракити, пешка — Барнабас и ферзь — Небесный Лучник. Как ты будешь действовать?..

— Так не бывает! — засмеялся Сандро. — Ты ничего не понимаешь в шахматах. И вообще, чтобы сделать мат королю...

— Мат королю? — Дамиан остановился. — Королю?.. Ну конечно же...

Пошел дождь. Сначала посыпались редкие капли, потом полило сильнее. Ребята побежали и чуть не сшибли насквозь промокшего Комарика, выскочившего из-за угла.

— Ты откуда?

— Дом тушили, — отфыркиваясь, ответил Комарик. — А тут, как по заказу, дождь пошел! А вы?

— Мы к дону Фадрике. Да, видно, придется где-нибудь переждать... Вот это ливень! Давай сюда, под навес! Заодно и поговорим...

Читателю, наверно, показалось, что за весь этот день, полный страшных и необычайных событий, никто так ни разу и не вспомнил о самоотверженной донье Леоноре. Это неправда. И ребята, и дон Фадрике не переставали думать о прекрасной велосипедистке. Только говорить об этом боялись. Никто из них уже не надеялся увидеть ее живой...

...Однако красный велосипед, прежде чем развалиться на куски, оказал последнюю услугу своей хозяйке. В двух метрах от земли он вздрогнул, выровнялся и замедлил падение.

Когда Леонора открыла глаза и приподнялась, первое, что она увидела, был раздавленный Аккумулятор. Она чуть было снова не лишилась чувств. Потом взяла себя в руки. Страшно болела голова. Леонора потрогала лоб. По руке потекла кровь. Она встала и медленно, поминутно оступаясь, побрела в Лабиринт. Сколько раз она возвращалась к одним и тем же его поворотам, сколько раз падала, теряя сознание... Она плутала до утра, потом весь день и еще ночь... Наконец ей показалось, что она почти у цели, что выход близок. И тут она услышала чьи-то шаги. Она вгляделась в темноту и увидела перед собой ненавистное лицо с черными завитыми усищами.

«Лучник!» — И донья Леонора как подкошенная упала на камни.

Незадолго до рассвета, когда работа в доме Фадрике уже подошла к концу и новый мощный отражатель электрических разрядов был установлен, старый учитель получил по радио такое послание:

«Донья Леонора в моих руках. Она моя заложница. Сдавайте город, иначе я пойду на крайние меры».

Это известие потрясло всех. Но отчаиваться не было времени. После недолгих колебаний Лучнику передали следующее:

«Ваш ультиматум получен. Предлагаем переговоры. Ждем ответа».

Но ответа не последовало. Небесный Лучник молчал.

— Значит, ты думаешь, что его нужно ждать как раз здесь?

— Конечно. Понимаешь, Комарик, ему сейчас просто необходимо уничтожить своего самого главного врага, дона Фадрике!

— Мат королю! — заключил Сандро.

— Значит, необходимо разработать план засады.

Светало. С деревьев капало. По узкой улочке мальчишки добежали до окраины, где стоял дом учителя, и осмотрелись.

— Ты, Сандро, полезай на это дерево. Давай подсажу. Цепляйся, цепляйся! Держишься?

— Держусь, только очень скользко... Ветки мокрые!

— А ты ухватись покрепче. Ты, Комарик, — на крышу. Порядок. Видно хорошо?

— Нормально!

— Ну вот, вам его видно, а ему вас — нет. Теперь я. Ух, и правда скользко!

— Дамиан! Кто-то идет... — Сандро вытянул шею, вглядываясь в туман и... Ой! Чуть не оторвался от ветки. Он перевернулся вниз спиной и повис, как ленивец, цепляясь за сук руками и ногами.

Ветки дрогнули, посыпались дождевые капли. Небесный Лучник — да, это был он! — ничего не заметил и остановился прямо под Сандро. Вот тут-то маленький гроссмейстер не удержался и рухнул вниз, прямо на Небесного.

Сбив Лучника с ног, Сандро отлетел в сторону, а когда пришел в себя, железные руки врага уже держали его поперек туловища. Малыш завизжал.

Дамиан живо заскользил вниз по веткам, спрыгнул на землю и с размаху врезался головой Лучнику в поясницу. Тот выронил Сандро. Не давая врагу опомниться, Дамиан снова бросился на него. Небесный поскользнулся, Аккумулятор выскочил у него из рук и отлетел на несколько метров. Дамиан рванулся вперед и хлопнулся животом на страшную игрушку. Он уже схватил ее, но Небесный навалился на него сзади и завернул ему руку на спину. Мальчик свернулся калачиком и весь сжался: «Не отдам ни за что». Небесный сдавил ему горло. Дамиан, задыхаясь, собрал последние силы... и тут его тело ослабело) а глаза застлала холодная тьма. Потом все стало красным... и снова чёрным... Ему показалось, что он плавает в тучах и вертится, вертится в такт стучащей в висках крови. Потом он услыхал голос, далекий и знакомый: «Дамиан-Велосипед потерял один штиблет». Губы его растянулись в болезненной улыбке, и в ту же секунду грохнуло.

Дамиан потерял сознание.

Когда Сандро упал, Комарик хотел пальнуть! в Небесного из рогатки камнем двенадцатого калибра. Но не смог. Страшно было промазать и попасть в своих. Спускаться со скользкой крыши оказалось труднее, чем залезать. Комарик замешкался, да еще рогатку потерял. Он стал шарить по земле и тут с ужасом увидел, что Небесный Лучник спокойно целится в дом дона Фадрике. В двух шагах от него Сандро, плача, обнимал неподвижного Дамиана. Комарик со всех ног бросился к Небесному в отчаянной надежде помешать ему. Но раздался взрыв. Молния ударила в дом Почтенного.

Земля ушла у Комарика из-под ног, он взлетел вверх лицом, перевернулся и, прежде чем упасть, услыхал пронзительный автомобильный гудок.

Как вы уже догадались, отражатель, только что установленный на доме Почтенного, сработал великолепно. Небесный Лучник получил рикошетом такой удар током, что расстался с жизнью. Остальных участников этого боя раскидало по земле.

Из дома к ним бежали встревоженные изобретатели. Неожиданно к месту происшествия подъехала машина, и из-за нее выскочили... Кто бы вы думали? Доктор Тон-Коль и бабушка с дедушкой Либором. Быстро оценив обстановку, взрослые кинулись на помощь ребятам. Комарику и Дамиану требовалось искусственное дыхание. Над ними склонились доктор Тон-Коль и дедушка Либор. Тут же под ногами, как курица, бегал Роджер-Кактус и что-то взволнованно бормотал.

Увидав Фламмана — Морского Волка, потрясенная бабушка набросилась на него, как тигрица.

— Ах ты, мерзавец! Как там тебя... Барнабас-Невежа!

От неожиданности старый Фламман попятился и спрятался за спину дона Фадрике. Тщетно пытался он разуверить бабушку.

— Не надейся, меня не обманешь! Я по лицу вижу, что ты и есть тот самый... эксплуататор!

В конце концов удалось утихомирить разъяренную старушку, но та все же не пожелала извиниться.

— Все равно сразу видно, что это за тип, — ворчала она.

— Вы правы, — грустно согласился старик. — Во всем Городе Садов не найдется человека глупее и жестокосерднее меня.

Педро порадовал горожан вестью о победе и выключил передатчик. Ему хотелось побыть со своими. Никто не мог понять, как дедушке с бабушкой удалось добраться до Города Садов.

— Очень просто! — засмеялась бабушка. — Захотели — и приехали! Когда Роджер-Кактус вернулся домой с письмом, привязанным к лапке, — начала свой рассказ бабушка, — мы побежали к доктору Тон-Колю за велосипедом. Сперва он не хотел давать, и пришлось показать ему письмо. Тут доктор признался, что ему кое-что известно о том удивительном крае, куда уехала на красном велосипеде донья Хертрудис Вильярансио дель Пероль. Он уже давно мечтал попасть туда и даже построил втайне от всех специальную машину. Ему оставалось только немного отладить ее. «И тогда можно попробовать», — сказал нам доктор. Все это было вчера. А сегодня, как видите, мы уже тут!

Встало солнце. Теплое, улыбчивое. Кончился ночной кошмар. Только жители Города Садов не улыбались. Бледные, растерянные, они молча ходили среди развалин.

Домов двадцать было полностью разрушено, несколько десятков сильно повреждено. Люди остались без крова. Многие получили серьезные ранения и ожоги. Но не только вид развалин и пепелищ, не только тревога за пострадавших — что-то еще мучило горожан...

Поэтому все стали собираться на Центральной площади. Прогуливались, грелись на солнышке, приветливо здоровались друг с другом. И постепенно начали улыбаться. Их больше не разъединяли Север и Юг, Восток и Запад. Исчезло то, что так портило им жизнь...

Да, кстати, а где же уважаемые члены Городского Совета? В последний раз их видели незадолго до полуночи, когда председатель готовился обратиться с приветственной речью к участникам карнавала. Но тут начались взрывы, и с этого момента об отцах города ничего не известно ни автору, ни местным жителям.