"Джулия Джонс. Измена (Книга Слов - 2)" - читать интересную книгу автора

Он подошел к медному умывальному тазу, стоящему, как всегда, наготове,
и стал мыть руки. Он тер их жесткой щеточкой из свиной щетины, старательно
счищая запах женщины. Пальцы, которые всего лишь одну длину свечи назад
жадно блуждали по выпуклостям и углублениям женского тела, теперь мокли в
насыщенной щелоком воде. В эту ночь Кайлок занимался своим омовением
особенно тщательно - так он проявлял уважение к тому, что ему предстояло
совершить. Не к человеку, которого это касалось, но к величию самого
свершения.
Он взглянул на свои пальцы - бледные и длинные, изящно заостренные.
Совсем не такие, как у отца.
Тень улыбки прошла по губам Кайлока, и он повернулся к зеркалу. И
лицом он не в отца: глаза, нос, зубы - все совершенно другое. С внезапной
злобой Кайлок грохнул по зеркалу кулаком, и оно разбилось с громким
треском. Девушка на постели зашевелилась, но снова затихла, укрывшись в
безопасности забытья.
Кайлок не поранил руку при ударе и остался доволен: в эту ночь все
должно обойтись без крови. Его отражение множилось в осколках, и в каждом
незримо присутствовала мать. В том, что он сын своей матери, сомневаться не
приходится. Очертания щек и лба, форма рта - все это от нее.
Отцовские же черты искать тщетно: их нет, да и быть не может. Он не
сын своего отца. Это столь же неоспоримо, как вот этот нос у него на лице.
Нос-то все и выдает: шутка, может, и не смешная, зато верная.
Кайлок отвернулся от зеркала и стал одеваться. Без всяких изысков - в
черное, как и всегда, столь неуместное днем и столь приличествующее ночи.
Цвет секретов и тайных деяний. Цвет смерти. Кайлок не нуждался в зеркале,
чтобы знать, как этот цвет ему к лицу. Матери черное тоже пошло бы.
Место, куда он направлялся, находилось совсем близко - только пройти
по коридору, но он не войдет под эти запретные своды, не коснется холодной
бронзы дверей. Он изберет окольный путь.
Кайлок вышел из своих покоев и направился в крыло, где обитали
придворные дамы. Если бы кто-то и увидел его, то притворился бы незрячим:
уж кому-кому, а наследнику Четырех Королевств не писаны правила,
воспрещающие посещать дам после сумерек.
Но Кайлок шел не к даме - ему нужно было проникнуть в потайной ход.
Дамское крыло для этого всего удобнее: туда свободно может направиться
принц, и ничьи взоры не осмелятся последовать за ним.
С тайными переходами замка познакомил Кайлока королевский советник.
Как-то давно, в канун зимы, принца поймали на том, что он травил гончими
птенцов на птичьем дворе. В наказание королева запретила ему на неделю
покидать свои комнаты. Баралис помог ему нарушить этот запрет. Открыв
своими скрюченными пальцами стену, советник преподнес принцу бесценный дар.
Кайлок и теперь помнил охвативший его трепет открытия - будто он нашел то,
что искал всегда среди окружавшего его зловония и злопыхательства. То
открытие изменило всю его жизнь. С тех пор ничто не ускользнуло от его
зоркого ока. Он видел, как вельможи валяются с горничными, слышал, как
слуги злоумышляют против своих хозяев, и обнаруживал под слоем пудры оспины
на лицах придворных дам.
Все представало не таким, каким казалось. Костяк мира складывался из
продажности и алчности. Плоть покрывала множество грехов, и Баралис, открыв
принцу доступ в тайные ходы замка Харвелл, сорвал с жизни всю мишуру.