"Мор Йокаи. Сыновья человека с каменным сердцем" - читать интересную книгу автора

- Верно, господин Соломон, я женюсь. Но другого: портрета у меня нет.
- А я смог бы его для вас достать. О, я все могу. Что? Не верите?
Ай-ай-ай. Есть у меня один художник, достаточно ему сказать: ступай, мол,
туда или туда, разгляди как следует того или другого, а потом возвращайся к
себе и рисуй... И уж, будьте уверены, он по памяти нарисует любого человека
как живого, только что говорить не будет. Хотите? Зачем изволите качать
головой? Думаете, вашу невесту нельзя увидеть? Неужто она столь знатная
особа? Или, наоборот, заточена в подземелье? Может, в монастыре? Молчите?
Так-так. Пока, значит, тайна? Никому нельзя знать. Может быть, это бедная
девушка? Хорошо, хорошо, господин капитан, я не буду выпытывать. Старый
Соломон никогда ни о чем не спрашивает! Оставим это. Словом, сколько хотите
за эту вашу Данаю?...
Рихард резко повернулся, загремев саблей.
- Я сказал, что не продаю. Верните портрет.
- Ай-ай-ай, зачем же саблей-то бряцать, ваше благородие? Ведь я не
сказал, что дам вам за него десять или там двадцать форинтов. Сам понимаю,
какую сумму можно предложить такому господину, как Рихард Барадлаи! Одно имя
чего стоит! А может, взамен что-нибудь возьмете? Другую картину? Хотите
полотно на религиозный сюжет? У меня их пропасть!
Рихард засмеялся.
- Нет, Соломон, сделка у нас не получится. Не надо мне за мою Данаю
никакой картины, даже самой распрекрасной и даже на религиозный сюжет. Зря
стараетесь: все равно не отдам портрета!
- Ну, ну. Зачем же зарекаться? А что, если мы найдем для вас что-нибудь
подходящее? Давайте поищем получше. Ведь это денег не стоит.
И старик почти силой подвел Рихарда к груде писанных маслом холстов без
рам, сложенных в углу комнаты, и стал быстро перебирать их.
При виде одного из портретов Рихард невольно воскликнул:
- Черт побери!
- Ага! - торжествующе поблескивая глазами, проговорил антиквар. -
Нашлось, значит, нечто, что стоит повернуть к свету? - И Соломон вытянул из
кипы холстов таинственный портрет, вызвавший изумление гостя, смахнул с него
рукавом кафтана пыль и поднес к окну - так, чтобы Рихард мог лучше его
разглядеть.
- Тысяча чертей! Ведь это ж мой портрет!
- Ваша правда, господин капитан! Валяется он у меня вот уже с полгода.
Как видите, ваша Даная не столь щепетильна, как вы. Давненько уж продан этот
холст в лавку на улице Порцеллан, три. Помню, я сам отсчитал ей восемь тысяч
форинтов серебром.
- А за сколько вы уступите его мне?
- Ваш портрет? Я уже сказал: хочу обменять его на тот.
- Хорошо!
- Ай-ай-ай, господин капитан. Не умеете вы торговаться! Вас легко
обмануть. Того и гляди вы еще согласитесь приплатить мне.
- К дьяволу всю эту торговлю! Зуб за зуб. Пришлите мой портрет ко мне
на квартиру, а там я не возражаю, - вытягивайте из этой Данаи за ее портрет
хоть миллион.
- Вытягивать? Ах, господин капитан! Плохо вы, видно, знаете Соломона.
Он никогда не делает ничего недостойного. Каждый человек сам знает, чего он
стоит. Во сколько он оценивает себя, тем Соломон и удовлетворяется. Чтобы я