"Айрис Джоансен. Тайна античных свитков (fb2)" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)7— Я съездил в город и накупил тебе целый гардероб. Шикарный! — объявил Барлет на другое утро, поджидая Джейн на первом этаже. — Ну, не то чтобы шикарный… В этом городишке магазинов-то раз-два и обчелся. «Шикарный» — это бальные платья в пол, бархатные накидки… А я взял тебе брючки и кашемировые свитера. Но отличного качества. Хотя ты и в наших одежках смотришься потрясающе. — Ну, еще бы. — Она сморщила нос, оглядывая свои непомерно свободные джинсы и темно-синий свитер с чужого плеча. — Я, конечно, благодарна вам всем за эту жертву, но с большим удовольствием облачусь в вещи, которые не будут волочиться за мной по полу. А тетрадь для рисования купил? Бартлет кивнул: — Это оказалось немного сложнее. Но в одной лавке я обнаружил небольшой писчебумажный ассортимент. — А как вам удалось отыскать работающие магазины в такую рань? Сейчас еще только начало десятого! — Хозяйка магазина одежды сжалилась и открыла пораньше. Уж больно у меня был жалобный вид, наверное, когда я перед ее витриной стоял. Милейшая особа! Джейн живо представила себе, как тает сердце этой дамы при виде Бартлета — до такой степени, что она открыла магазин раньше времени. — Спасибо вам за хлопоты. Но можно было и не спешить. — Женщина в затруднительном положении любого рода всегда не в своей тарелке, а для большинства модная одежда и самооценка — синонимы. Ты, конечно, не такая, как все, но я решил, что и тебе это не повредит. — Он повернулся к выходу. — Пойду принесу свертки из машины. — Погодите. Он обернулся. — Что такое? — Вчера вечером возле конюшни я видела какого-то человека. Светловолосый и щупленький, как мальчишка. Не знаете, кто это? — Это Джок Гэвин. Один из работников Макдафа. Он живет в комнате при конюшне и таскается за Макдафом, как собачонка. Славный парнишка! Очень тихий. И, мне кажется, какой-то заторможенный. Он тебе не докучал? — Да нет, я его только в окно видела. Но его явно что-то очень интересовало в этом замке. — Я же говорю, он малость не в себе. Даже представить не могу, что он там делал. Если будет беспокоить, скажи мне, я проведу с ним работу. Она улыбнулась. Бартлет заспешил во двор. «До чего же он милый, — подумала Джейн. — Добрый, внимательный. Второго такого поискать». — Господи, боже ты мой, Бартлет опять за свое. От ее улыбки не осталось и следа. Она повернулась лицом к Тревору. — Не поняла? Он притворно поежился: — Так… К слову пришлось. Я не имел в виду ничего дурного. Преклоняюсь перед властью, какую он имеет над слабым полом. — Он благородный и заботливый человек. — Я на его фоне здорово проигрываю. Что ж, после стольких лет бок о бок с Бартлетом остается только смириться со своей участью. — Он посмотрел товарищу вслед. — А что это он говорил с тобой о Джоке Гэвине? Мальчишка к тебе подходил? — Нет, но вчера вечером я видела, как он стоит и смотрит на замок. Стало любопытно, кто он такой. — Я скажу Макдафу, чтобы держал его подальше. — Я не против, если парнишка захочет со мной пообщаться. Просто хотела знать, кто он. — Ну вот, теперь знаешь. Завтракать будешь? — Я не голодна. Он взял ее под локоть. — Тогда сок и кофе. — Под его рукой Джейн напряглась, и Тревор резко добавил: — Ради бога, не съем же я тебя! Что ты меня так боишься? — Я не боюсь. — Это была правда. Она напряглась не из страха. Черт, как же с этим бороться? Она выдернула руку. — Просто не надо меня трогать! Он сделал шаг назад и поднял руки. — Так хорошо? Нет, не хорошо. Дьявол, ей хочется ощущать прикосновение этих рук! — Отлично. — Девушка повернулась и ушла на кухню. Джейн открыла холодильник, когда ее догнал Тревор. — Ничего отличного тут нет, — возразил он. — Ты ершишься, как дикобраз, а я… Ну, в данный момент речь не обо мне. Но нам обоим станет легче, если мы выработаем более приемлемую форму сосуществования. — Мне с тобой никогда не было легко. — Она достала пакет апельсинового сока. — Ты к этому и не стремился. Чтобы с человеком было легко, его надо знать, а ты никого к себе не подпускаешь. Тебя вполне устраивает скользить по поверхности и время от времени только макать в воду хвост. — Макать хвост? — Он усмехнулся краешком губ. — Это такой эвфемизм? — Понимай как хочешь. — Она налила сок в стакан. — Смысл от этого не меняется. Тебе нравится низкий стиль? Могу устроить. Беспризорники всегда свободно владеют ненормативной лексикой, сам же объяснял Марио, что я не тепличный цветок. — Уж это точно. Если честно, ты мне напоминаешь одно вьющееся растение из Джорджии. Красивое, сильное, ничто его не берет — дай волю, и весь мир заполонит. Она отпила сока: — Сорняк небось? — Само собой! С ним никакого сладу. — Он улыбнулся. — А кроме того, ты непредсказуема. Сегодня утром, например, я был совершенно убежден, что ты кинешься в атаку — ты же не выносишь никаких недомолвок. Однако же ты этого не делаешь. И даже как будто уходишь от разговора. Мне пришлось его самому затевать. — Тревор внимательно посмотрел на девушку. — Я, наверное, тебя сильно расстроил. Ты еще не готова. Тебе нужно время. Господи, да он ее видит насквозь! — Ты меня не расстроил… — Она посмотрела ему в глаза. — Нет, расстроил. Причем намеренно. Ты не терпишь, когда ситуация выходит из-под контроля, и вздумал мной манипулировать. — Зачем мне это? — Не хотел, чтобы я задавала вопросы, и решил переключить мое внимание на другое. — На что? На секс? — Он покачал головой. — Все гораздо сложнее. Тебе охота задавать вопросы? Задавай. Джейн набрала воздуха: — Джо говорит, ты замешан в какой-то гадости. Это правда? — Да. — Больше ничего не скажешь? — Попозже. Еще вопросы? Она подумала: — Вчера вечером ты куда-то уходил. Куда? Он удивленно поднял брови. — Ты меня видела? — Видела. Так куда? — На стадион. — Что? — Это легче показать, чем объяснить. Если хочешь, я тебя туда отведу. — Когда? — К примеру, сегодня вечером. После ужина. Днем у меня дела. — Какие дела? — Кое-какие исследования. — Это я уже слышала. Надо полагать, ты изучаешь свитки? Тревор кивнул: — И не только. Я пытаюсь сложить вместе два и два. — Что еще за «два и два»? — Как только у меня будет цельная картина, я тебе все объясню. Она в негодовании сжала кулаки: — А мне чем прикажешь заняться? — Осмотри замок, погуляй по территории, порисуй, еще раз позвони Еве и послушай, какой я негодяй. — Еще раз? Ты знаешь, что я звонила Еве? — Ты же сама сказала, что Джо узнал, что я погряз во грехе. «Ах да, конечно», — вспомнила Джейн. — Но я не говорила, что Ева назвала тебя негодяем. — Может, и не назвала. Она мне симпатизирует. Через силу, но это факт. Однако я уверен, что она сочла своим долгом высказать свое недоверие. — Он вскинул голову, чтобы увидеть реакцию Джейн. — И уверяю тебя, твой телефон я не прослушивал. Мне нет дела до того, что ты говоришь своим родителям. Джейн поверила: — Я приехала сюда, чтобы получить ответ на свои вопросы. В противном случае я здесь не останусь. Я дала тебе два дня, Тревор. — Это ультиматум? — Еще какой! — Она скривила губы. — Такая формулировка тебя больше вдохновляет? Ты же любишь азартную игру, риск. Ты долгие годы зарабатывал рискованными операциями, так? — Как ты меня всегда вдохновляешь! Так пойдешь со мной вечером на стадион? — Пойду. Раз мне нужны ответы, я буду получать их всеми доступными способами. — Она поставила стакан в мойку. — А посему я не стану обследовать замок и гулять по территории. — Джейн повернулась к выходу. — Я пойду к Марио, может, он не прочь пообщаться поплотнее. — Она обернулась. — Тревор, хочешь пари? — Не хочу. — Он встретился с ней взглядом. — Но ты должна помнить, что за каждое грехопадение ему придется держать ответ, и я буду реагировать сообразно. Джейн изменилась в лице. Негодяй! Так ловко отбить у нее охоту к своей же затее! — А если я скажу, что мне плевать? — Это будет неправдой. — И резко добавил: — Беги! Ты хотела вывести меня из себя — тебе это удалось. Не сомневаюсь, что Марио будет в восторге от твоего визита. Да, желаемой реакции она добилась, но отчего-то торжества не испытывала. Она хотела взять реванш, разозлить его, пробить эту холодную, непроницаемую стену. И это ей удалось. Но он умудрился обратить ее триумф в патовую ситуацию. — А чего ты хотела? — Тревор не сводил с нее глаз. — Я тебе не мальчик из Гарварда, которым можно вертеть, как тебе заблагорассудится! Ты играешь по-крупному и должна быть готова к тому, что твой блеф вскроется. Она отвернулась и направилась в холл: — Это не было блефом. — Да уж лучше бы было, — донесся до нее его негромкий голос. Девушка уже стояла на лестнице. Она не обернется. Не покажет ему, как смутила ее его скрытая угроза. Не напугала, а именно смутила. Она чувствовала беспокойство, неуверенность и опасность одновременно. Это было новое ощущение. Это и есть ходьба по краю пропасти? Именно это чувствует Тревор, когда… Выбрось это из головы. Забудь. Она выяснит все, что можно, у Марио и при этом не подставит парня, а вечером выспросит как следует Тревора. Стадион… Какой еще стадион? Нет, забудь о Треворе, не думай о нем, умерь пыл. Сосредоточься на Марио и Цире. — Держи Джока Гэвина подальше от Джейн, — сказал Тревор, едва Макдаф ответил на звонок. — Я не хочу, чтобы он тут вертелся. — Он ей ничего не сделает. — Не сделает, если ты не подпустишь его ближе, чем на сто метров. Вчера вечером она его видела и теперь задает вопросы. — Я не собираюсь запирать его, как скотину в хлев. Мальчишке двадцать лет. — Ага! Твой мальчишка едва не убил моего охранника, когда ему показалось, что тот представляет для тебя опасность. — Он его напугал. Нечего было являться на конюшню. Я же тебе сказал: туда вам вход заказан. — Только ты не сказал, что держишь там ручного тигра. Он Джеймсу удавку накинул — тот и глазом моргнуть не успел. Если б ты не вмешался, он бы уже был мертв. — Все же обошлось! Ничего страшного не случилось. — И с Джейн Макгуайр не должно случиться. У нее сильно развита интуиция. Если она о нем спрашивает, значит, учуяла неладное. — Я проконтролирую. — Да уж, пожалуйста. Иначе это придется сделать мне. — Тревер нажал отбой. Пошли они все в черту! Макдаф сунул телефон в карман и направился к импровизированной теплице, оборудованной Джоком в задней части конюшни. — Джок, я же тебе сказал: держись от нее подальше! Тот вздрогнул и оторвался от рассады гардении, над которой как раз хлопотал. — От Циры? — Она не Цира. Она Джейн Макгуайр. Я же тебе говорил, я не против ее пребывания здесь. Ты вчера к ней подходил? Парень покачал головой. — Тогда как она тебя увидела? — Ее поселили в твоей комнате. Я видел, она стояла у окна. — Он насупился. — Зря они это сделали. Это твоя комната! — Я не возражаю. Мне все равно где спать. — Но ты же хозяин! — Джок, слушай, что я тебе говорю. Мне все равно! — А мне нет. — Он посмотрел на свои цветы. — Это особенная гардения, из Австралии. В каталоге сказано, что она выдерживает сильные ветра. Думаешь, не врут? У Макдафа в горле встал ком. — Может, и не врут. Я знаю живые существа, способные выживать в неимоверно суровых условиях. Джок бережно коснулся светло-кремового лепестка: — Но это же цветок. — Потерпи, все увидим, правда ведь? — Он помолчал. — Мне опять звонила твоя мама. Хочет с тобой повидаться. — Нет. — Джок, ты ее обижаешь. Тот помотал головой: — Я ей больше не сын. Не хочу смотреть, как она плачет. — Его взгляд остановился на Макдафе. — Если только ты не прикажешь. Макдаф устало качнул головой: — Нет, этого я тебе приказывать не стану. А вот насчет Джейн Макгуайр я серьезно говорю: не приближайся к ней. Обещай мне, Джок. Тот не сразу ответил. — Когда она стояла у окна, я видел только силуэт. Она стояла так прямо… Голова высоко поднята. Была похожа на ирис или нарцисс… Я представил себе, как ломается стебель, и мне стало жалко. — Никакой стебель тебе ломать не надо, Джок. Не подходи к ней! Обещай. — Если ты так хочешь — не подойду. — Он кивнул. — И близко не подойду. — Он снова повернулся к гардении. — Надеюсь, она выживет. Если выживет — подаришь ее потом моей маме? Господи, ну что за жизнь! — Отчего не подарить? — Макдаф отвел взгляд. — Ей понравится. Изваяние она увидела с порога. Бюст на колонне у окна. На нем играл солнечный луч, и от этого голову статуи словно окружал мерцающий нимб. — Великолепна, скажи? — Марио оторвался от перевода и поднялся навстречу девушке. — Подойди ближе. Она само совершенство. — Он взял Джейн за руку и подвел к статуе. — Но ты это, наверное, и без меня знаешь. Ты ее уже видела? — Нет, только на фотографиях. — Удивлен, что Тревор ее тебе не показал. Вы же с ним давно знакомы? — В некотором роде. Но до статуи Циры руки все не доходили, — рассеянно проговорила Джейн. Она не могла оторвать глаз от головы скульптуры. Сходство было разительным, но ее больше занимала мысль о том, что ваятель видел живую Циру своими глазами. Может быть, она ему даже позировала. Позировала две тысячи лет назад! И в то же время изваяние не выглядело древним, а выражение лица было rife менее современным, чем фотография с обложки глянцевого журнала. Цира дерзко смотрела в мир, умная и ироничная, на что указывал легкий изгиб губ, делавший ее поразительно живой. — Ты прав, она великолепна. Мне говорили, существовало много статуй Циры, но эта, наверное, самая удачная. — Тревор, во всяком случае, тоже так считает. Он к ней очень трепетно относится. Не хотел, чтоб я здесь работал, но я настоял. Сказал, мне нужно вдохновение. — Лицо Марио озарила озорная улыбка. — Я расцениваю это как свою большую победу. Тревора нечасто удается переспорить. Как странно было стоять и смотреть на лицо, которое уже так изменило ее жизнь, причем в самых разных аспектах. Ее сны, история четырехлетней давности, когда она чуть не погибла… И вот теперь — новый виток спирали, и в центре его — Цира. Странное, завораживающее чувство. Джейн с трудом оторвала взгляд от скульптуры. — А она тебя вдохновляет? — Да нет, но я люблю ее рассматривать, когда заканчиваю работу. Поначалу было такое чувство, словно она здесь и со мной разговаривает. — Молодой человек наморщил лоб. — Но я читал в Интернете, что Ева Дункан сделала реконструкцию одного черепа, очень похожую на статую Циры. Я не ошибся? — Это была фальшивка. Она действительно делала реконструкцию одного черепа, относящегося к тому периоду. Тревор позаимствовал его в одном музее в Неаполе. Но это была не Цира. — Прости, промашку дал. Наверное, так увлекся переводом ее свитка, что пропустил что-то мимо ушей. — Ее свитка, — эхом отозвалась Джейн. — Не знала, что такие есть. Тревор мне только по дороге сюда сказал. Раньше только рассказывал, что есть какие-то свитки про Циру. — Они были в отдельном сундуке, сундук был спрятан в нише в задней стене библиотеки. Тревор сказал, он их сперва не нашел, а потом обвалом, видимо, стену стронуло. Он считает, Цира хотела их спрятать. — Очень может быть. Я убеждена, что, когда она была наложницей Юлия, тот не поощрял ее умственных упражнений. Тело — вот что его интересовало. Марио улыбнулся: — Это явствует и из свитков, которые он ей посвятил. Хочешь почитать? — А сколько их всего? — Двенадцать. Но там много повторов. Он был без ума от Циры. И еще, судя по всему, он увлекался откровенными сценами. — А она о чем писала? — Ее свитки интереснее, но не такие пикантные. — Вот жалость! Дашь прочесть? Марио кивнул: — Вчера вечером Тревор мне позвонил и разрешил тебе все показать. Сказал, тебя наверняка больше всего заинтересуют именно ее свитки. — Он кивком головы показал на мягкое кресло в углу комнаты. — Я принесу тебе перевод первого. Там тебе будет удобно, и света больше. — Я могу пойти к себе. Юноша покачал головой: — Когда я только нанялся к Тревору, я дал обещание ни на миг не выпускать переводы и оригиналы из виду. — А он не объяснил, почему? — Он сказал, эти тексты крайне важны и моя работа очень опасна, так как за ними охотится некто Грозак. — И все? — Остальное мне было неинтересно. Зачем знать лишнее? Мне нет дела, что там Тревор с Грозаком не поделили. Для меня имеют значение только свитки. Это было видно. Его темные глаза светились, а рука мягко поглаживала рукопись. — Наверное, у Тревора есть право устанавливать свои правила насчет этих свитков, но я все же буду понастойчивее тебя. — Ну, ты же не я. И жизнь у нас, похоже, была очень разная. Я вырос на севере Италии, в деревне рядом с монастырем. В раннем детстве работал в монастырском саду, а потом меня допустили к работе в библиотеке. Я скреб пол, пока колени не сдирались до крови. А в конце недели святые отцы на целый час подпускали меня к книгам. — Марио задумчиво причмокнул губами. — Такие старые были книги, в роскошных кожаных переплетах. Никогда не забуду запаха этих страниц. А шрифт… — Он покрутил головой. — Это было нечто прекрасное. Произведение искусства! Мне казалось чудом, что люди могут быть настолько образованными и мудрыми, чтобы создавать такие книги. И все это лишний раз доказывает, что время — ничто, правда? Вчера или тысячелетие назад — мы все равно живем. Что-то меняется, а что-то остается неизменным. — И долго ты проработал в монастыре? — До пятнадцати лет. Одно время даже священником хотел стать. А потом открыл для себя радость любви… Или влечения. — Он сокрушенно покачал головой. — Словом, я совершил грехопадение. Святые отцы были во мне крайне разочарованы. — Уверена, что твой грех был совсем нестрашным. — Джейн вспомнила свое детство на улице и в подворотнях, где грех был образом жизни. — Но ты прав, у нас с тобой совершенно разное прошлое. — Что не мешает нам с удовольствием общаться. Побудь здесь, прошу тебя! — Он улыбнулся. — Мне будет интересно наблюдать тебя за чтением этих рукописей. Необычное будет зрелище! Как если бы она… — Он запнулся. — Правда, сейчас, когда ты рядом со скульптурой, я замечаю много отличий. Да и вообще, ты совсем не… — Трепач! — не удержалась от улыбки девушка. — Не парься, Марио! — Ладно. — Он издал вздох облегчения. — Иди сюда, садись. — Он внимательно перелистал бумаги у себя на столе. — Я сначала перевел их с латыни на современный итальянский, а потом — на английский. Потом проделал все это заново, просто чтобы убедиться, что не допустил неточностей. — Бог ты мой! — Так захотел Тревор, да я бы и сам так сделал. — Он вынул из тоненькой папки несколько пробитых степлером листков и принес Джейн. — Я хотел услышать ее голос. — И услышал? — Джейн бережно взяла листки в руки. — О да, — тихо проговорил Марио и вернулся на рабочее место. — Мне оставалось только слушать. На титульном листе стояло: «Цира I». Цира! Ох ты, как Джейн разволновалась. Уже несколько лет ей знаком и образ этой римлянки, и история ее жизни, но прочесть излитые на бумагу мысли — это что-то совсем иное. Это все равно что увидеть ее живой. — Что-то не так? — встревожился Марио. — Нет, нет, все в порядке. — Джейн выпрямилась и перевернула страницу. Что ж, Цира, можешь говорить, я слушаю. — Вы позволите? А то все столики заняты. Эдуардо оторвался от газеты и посмотрел на незнакомца с чашкой эспрессо в руке. Он кивнул. — Чтобы захватить столик, сюда надо пораньше приходить. Отсюда лучший вид на озеро. — Старик посмотрел на залитую солнцем водную гладь. — Впрочем, оно прекрасно, откуда ни смотри. — Он подвинул к себе газету, освобождая место на столе. — Природа… Она греет нам душу. — Я здесь впервые, но не могу не согласиться с вами. — Вы турист? — Да. — Мужчина улыбнулся. — А вы, наверное, местный. Живете здесь, в Люцерне? — С тех пор, как вышел на пенсию. Живу в центре города вдвоем с сестрой. — И каждое утро приходите сюда, чтобы насладиться этой красотой? Счастливый человек! Эдуардо пожал плечами: — Красотой не наешься. А на пенсию больше чашки кофе с круассаном не купишь. Вот и весь мой завтрак. — Он опять посмотрел в сторону озера. — Но я, конечно, человек счастливый. Вы правы, эта красота питает душу. — Хорошо Люцерн знаете? — У нас городок маленький. Тут и знать особо нечего. Незнакомец подался вперед. — Тогда, может, согласитесь показать мне другие достопримечательности? Я не так богат, но ваш труд будет вознагражден. — Он помялся. — Если вас это не обидит. Эдуардо потягивал кофе и размышлял над неожиданным предложением. Человек вроде учтивый, изъясняется культурно, не шатается бесцельно, как многие из прибывающих в Люцерн туристов, а таких здесь целые толпы бродят. Наверное, преподаватель или госслужащий — одет обычно и, судя по всему, недорого. И, похоже, ему знакомо понятие «гордость нищих». Уважителен, а застывший в его глазах робкий вопрос звучит привлекательно… Почему бы и нет? Лишние деньги не помешают, да и приятно чувствовать себя полезным. Дни сейчас длинные, не знаешь, как время убить, а жизнь пенсионера оказалась совсем не такой, как он ее себе представлял. Теперь он понимал, почему старики часто увядают и опускаются, когда отпадает необходимость каждое утро отправляться на работу или по делам. Эдуардо медленно кивнул: — Думаю, мы договоримся. А что конкретно вы хотели бы увидеть, мистер… — Прошу прощения. Какая невоспитанность! Я не представился. — Он улыбнулся. — Меня зовут Ральф Викман. Господи! Джейн поймала себя на том, что у нее дрожат руки. Она сделала глубокий вдох и попыталась совладать с собой. — Мощно, да? — Марио смотрел на нее со своего места. — Какая женщина! — Да, правда. — Джейн посмотрела на бумаги. — Судя по всему, она решила, что сумеет переправить это письмо без риска. Ты сейчас переводишь ее второй свиток? Юноша кивнул: — Только начал. — Значит, мы не знаем, удалось ли ей вывезти золото из подземного хода до извержения? — Пока не знаем. — А известно, кто эта Пия? Марио покачал головой: — Похоже, ее близкая подруга. Может, тоже актриса? — Тревор сказал, что, судя по свиткам Юлия, ни родни, ни близких друзей у Циры не было. Был только слуга Доминик — бывший гладиатор. И мальчик, которого она подобрала на улице. Марио кивнул: — Да, Лео. — Имени Тревор не называл. Но, наверное, он. Так кто же такая Пия? — Не удивлюсь, если Юлий знал о Цире не так много, как ему казалось. Это правда. Цира явно не хотела допускать Юлия в свою частную жизнь. Только в постель. Марио заметил разочарование на лице Джейн и развел руками: — Прости. Я же говорю — я только начал. Но Джейн не терпелось узнать больше. — Я тебя понимаю, — снисходительно произнес Марио. — Но перевод требует времени. Важны не только слова, но и оттенки смысла. Тут требуется особая тщательность, чтобы не ошибиться. Тревор взял с меня слово, что я буду предельно точен в переводе. — А Тревора лучше не разочаровывать. — Джейн сдалась. — Ладно, буду ждать. — Она сморщила нос. — С нетерпением! Марио засмеялся, взял другую папку и встал. — Не хочешь почитать что-нибудь из свитков Юлия? — Конечно. Интересно узнать его мнение о Цире. Но из твоих слов я заключаю, что сюрпризов не будет. — Она взяла из его рук папку и с ногами забралась на кресло. — А вечером, может, покажешь мне что-нибудь новое из ее второго свитка? Он отрицательно мотнул головой: — С этим свитком у меня проблемы. Он сохранился хуже первого. Футляр был частично поврежден. Ну что ж, она потерпит. Письмо Циры к Пие не только подтвердило силу ее характера, но и открыло целый новый пласт информации. Свитки Юлия тоже могут оказаться любопытными, а заняться ей все равно нечем — до самого вечера, когда Тревор поведет ее смотреть этот стадион. Джейн вздохнула: — Тогда я посижу здесь. Возможно, буду, как муза, стимулировать тебя работать побыстрее. |
||
|