"Борис Степанович Житков. Орлянка (детск.)" - читать интересную книгу автора

Востроносый прыщавый ефрейтор Сорокин с высоты быка осматривал пожарище
и пустую улицу: безлюдную, с мертвыми воротами. Как очки на слепом, темнели
стекла окон.
Рябой белый солдат, курносый, без ресниц - Рядков, надо же такое -
Рядков! Рядков смотрел на пожарище - дым еще шел от угля и складов - и лазал
солдат в карман - по локоть запускал руку. Вынимал семечки: с махоркой, с
трухой. Тощие последние подсолнухи.
Утро было теплое, летнее, парное. Но после бессонной ночи казалось
свежо, и все трое ежились.
- Которые проходящие - тех бить; никого чтоб не выпускать! - это
говорил ефрейтор Сорокин, не глядя на рядовых. Служба на лице и серьез.
Сильный серьез: ефрейтор не глядел на рядовых, а все осматривался по
сторонам. Дельно и строго.
Рядовой Гаркуша верил, что все сгорели и никто не явится. Хоть и было
жутко: а вдруг какая душа спаслась. Бывает.
Рядков еще раз обшарил карман, и стало скучно.
И вдруг ефрейтор Сорокин крикнул:
- Стреляй!
Рядков дернулся. По приморской улице, шатаясь, шла фигура. Кто б
сказал, что это человек в этом сером утре? Серый шатается вдоль серой стены.
Угорел или с перепою? Как травленный таракан, еле полз человек, спотыкался,
шатался, чуть не падал, но шел. Упорно шел, как мокрый таракан из лужи.
- Паль-ба! - скомандовал ефрейтор.
Рядков дергал затвором и выбрасывал нестреленные патроны наземь.
- Деревня! - сказал Сорокин, - сопля! Пройдет... Почему пропустили?
Бей!
И Сорокин сам вскинул винтовку.
Человека плохо было видно. Можно б и не заметить.
- Взял винтовку, что грабли! - огрызнулся Сорокин на Рядкова и
приложился приемисто, как в строю, - показать дуракам, а они отвернулись.
Бах! Глянули. А он все идет, спотыкается, а идет.
- А то стоит! Шлея деревенская, - со зла сказал Сорокин.
- Промазал, - шепотом с обиды сказал Рядков.
- Что? - крикнул Сорокин и зло глянул на Рядкова. - Я по движущейся...
- и щелкнул затвором, как жизнь захлопнул.
У ребят сердце упало. Не отрываясь глядят на прохожего. Сорокин целит,
не дохнет. Трах! Прохожий споткнулся, зарыл носом. Лег на панель, не
дрыгнул. Но это было далеко - четыреста шагов.
Солдаты смотрели. А он - не поднялся. Посмотрели минуту и молча
отвернулись.
- Чтоб и птица не пролетела! Так сказано! - хрипло сказал Сорокин.
Рядков попробовал думать, что вовсе его и не было, серого прохожего.
Почудилось, а стрелял ефрейтор в белый свет. Глянул - нет: лежит. Гаркуша
сворачивал цигарку. Наспех. Просыпал махру и рвал бумажку.
- Он там и лежал... горелый, - сказал Рядков. Тихо через силу.
- Усе одно, не встанеть, - буркнул Гаркуша. Зло обкусил бумажку и
плюнул.
- Бей! - вдруг крикнул ефрейтор остервенело. Как звал на помощь.
Гаркуша зло вскинул винтовку.
Той же дорогой шел человек. Без шапки. Чуть синела рубаха на серой