"Борис Степанович Житков. Элчан-Кайя (детск.)" - читать интересную книгу авторавысоко, люди с базара идут, а он только в город въезжает. Мелкий дождик
закапал, что слезы. Небо низкое, и скучно в улицах, как в сырой комнате. Люди сгорбились и ходят как больные, укутанные. Один Христо орет на всю улицу веселым голосом: - Вода темиз-су! Кому воды? И бьет в ведро, как цыган в бубен. "Еще раз, и все золото дома", - думает Христо и заорал во всю глотку: - Ой, кончаю, кончаю! Подходи, кончаю! И вдруг видит: идет по панели старый еврей, по уши замотанный вязаным шарфом, и белым веником торчит из ворота борода. Оглянулся еврей на Христо и подошел не спеша. - Ну, дай напиться, коли хороша вода. "Принесло его, черта", - подумал Христо, остановил лошадь. А кляча тяжело дышит. По самые оглобли раздувает бока. - Во что я тебе налью? - говорит Христо. - Лей! - говорит старик и подставил горсть. Сам смотрит на Христо. Хотел грек оттолкнуть еврея, оглянулся, уж люди смотрят: чего старик из бочки пить просит среди улицы в осенний дождь? Дернул Христо чоб, и побежала вода на мостовую светлой дугой. Набрал еврей в горсть, отхлебнул. - Спасибо, - говорит, - хороша вода, - и губами почмокал, - золотая эта вода! - и опять глянул на Христо. Ударил Христо по кляче - поломал кнутовище. - Зарезать черта паршивого, задушить надо гадюку, - сказал Христо. XIII Пригнал бочку домой и до вечера стерег с крыльца воду с золотом. Все старый черт из головы нейдет. Убить такого - семь грехов простится. Сидит, старая рухлядь, днем в потемках, а ночь читает толстые книги по корявым буквам. А что там каракулями написано? Все там есть, говорят люди. Про все они, проклятые, знают! XIV Выпил с досады две кварты крымского вина Христо и ночью погнал свою клячу на большую дорогу прямо к татарскому кладбищу. Луна уже поздняя была, и темно было дорогой. Грязь липкая клеит колеса. Еле тянет в гору проклятая кляча. - Рвань ты! Сатана! Анафема! Вырвал Христо из плетня здоровый прут держи-дерева, руки об колючки изодрал, и стал колотить по лошади. - Довези ты меня до дому и сдохни, панукла! Возьмет свое грек. Пусть тут Чатырдаг на дороге станет. Темно. Еле нашел место Христо. Стал копать, рвать землю. Швырял во все стороны. - Дорвусь, - шепчет Христо, - возьму свое и пусть тут яма останется. Пусть дураки думают, зачем яма копана. |
|
|