"Борис Степанович Житков. Черная махалка (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Садись, - кричит, - на весло!
- Чтоб нас к черту не снесло! - Это я для храбрости сказал.
Косой заругался.
- Греби, холера! - орет на меня.
Я тянусь, аж душа вон.
На второй ставке Косой опять сети перебирает. Смело взялся, как за
свои. А я подгребаю. Тут я заметил, что пошел ветер. И вдруг мне показалось,
что сейчас светать начнет, сейчас Фенькины хлопцы придут на желтой шаланде,
на ихней, на здоровой, на три пары весел, и нас на месте нахлопнут.
Я тычу шаланду кормой уж как попало, лишь бы скорей. Добрались до
второй махалки: черным шестом она из темноты на нас выходит.
Как живая, смотрит, замахивается.
Флажком по ветру треплется, змеится. Я и глядеть на нее боялся. Будто
стережет!
А Косой ругается, что рыба мелкая пошла.
Я ему ласково говорю:
- Бросьте, Василий Семеныч, не стоит... Если, говорите, мелочь пошла,
так господь с ней.
А он мне и брякнул:
- И трети ты своей не получишь, коли дело мне гадишь!
Бросил сетки - и за весла.
У нас дома голод, позагоняли на толчок что было. "Хоть бы дома
накормить бы всех один только раз, коли уж на такое дело пошел!" Гребу я
скорей от этой махалки, от проклятой. Черт с ней, с рыбой, с третью моей, -
только бы, думаю, теперь на берег и домой. Буду, думаю, людям переметы*
живлять и день и ночь за хлеба кусок, только бы все это добром кончилось!
Гребу и зарекаюсь, чтоб за такие дела не браться.
______________
* Перемет - рыбачья снасть в несколько сот крючков.

Косой вдруг говорит:
- Ты что? Богу молишься?
Я и не знал, что это я громко... Думал, про себя зарекаюсь.
- Не будешь? А не навязывайся!
А я разве навязывался? Сам же он неделю целую мне в уши тарахтел:
"Мамка твоя голодная, ты голодный, вот так, - говорит, - пролетарий и
пролетает. В трубу, значит... Тряхнем Феньку что надо! И черт святой знать
не будет, где концы".
А теперь - "не навязывайся"! И так обидно мне стало! "Скорей бы только,
- думаю, - на берег, и я - ходу, и чтоб не видеть никогда его".
А он вдруг поднял весла, нагнулся ко мне, рожа зверская.
- Ты, - говорит, - только дохни кому! Ты забудь, как меня и звать-то!
Да ты знаешь, кто я?!
Как присунется ко мне мордой самой. Глаз косой.
- Да ты знаешь... Я ведь не я, а я вот кто!
Такой он мне сразу страшный показался. И вправду не он, а другой. "Вот
он, - думаю, - какой он настоящий-то! Ночью-то в море, да один на один!.."
Я и весла бросил. Он как гаркнет:
- Греби!
Я без памяти греб и не знаю, где у нас берег был, и откуда ветер, и