"Борис Степанович Житков. Урок географии (детск.)" - читать интересную книгу автора

битком забито было китайскими шлюпками. Как мостовая. Я спросил:
- Нельзя ли покататься?
- Ах, пожалуйста! - И сейчас же меня один китаец повел через чужие
шлюпки дальше и дальше по этой шлюпочной площади. Шлюпки все палубные, очень
аккуратно сделаны, чистенькие. - Вот, - говорит, - это моя. - И стал
подымать парус.
Я взялся за руль. Вышли мы из кучи шлюпок, все китайцы помогали,
проталкивали. И надо всеми шлюпками стоит запах китайской пищи: кунжутного
масла и чесноку. И у нас из люка шел тот же дух.
Тут ветерок покрепче нажал, я ногой уперся в брезент: впереди брезент
пакетом лежал. Вдруг пакет зашевелился, как живой. Я даже струхнул сначала.
Смотрю, из пакета - голова, круглая, как на шахматной пешке. Китайчонок.
Жмурится на солнце.
- Это, - говорит хозяин, - мой сын.
Я достал две картинки от папирос, даю ему. Он взял и что-то по-китайски
крикнул. И вдруг из люка - китайская девчонка. Мальчик побежал по палубе -
года ему три. Я кричу: "Упадет!" Китаец мой только смеется. Мальчишка стал с
девчонкой картинки делить. Я нашарил еще одну в кармане и кричу: "На еще!"
Он увидал. Смотрю, вылезает еще девчонка. Я говорю хозяину:
- Сколько же у тебя их?
Полез я по палубе, заглянул в люк. Там, на дне, на циновке сидела
китаянка. На руках ребенок, а перед носом жаровня, на ней она рыбу жарила. А
если там на ноги встать, то ровно по пояс придется ей палуба. Жить там можно
только ползком.
- А дом у вас на берегу есть?
Китаец замахал руками:
- Нас на берег не очень и пускают.
Я говорю:
- Много вас на воде?
Китаец никак не мог сказать такого числа, он по-английски не знал, как
и сказать, объяснил кое-как: выходило, несколько тысяч.
- А если буря?
Китаец серьезным стал.
- Было, - говорит, - раз такое. Мы все говорим полисмену: "Надо лодки
вытягивать, будет страшная буря - тайфун, нас всех в черепки переколотит". А
англичане: "Нет! Не врите. Сидите, где посажены. И вот отсюда досюда ваше
место". А мы бурю эту за несколько дней чувствуем и чуем, как смерть. И были
все в тоске. И мы хотели пойти к начальнику. Нет, не пустили.
И вот вы представьте себе, что все китайцы со всеми этими ребятишками
сидели на воде и ждали смерти. И налетела эту буря - тайфун. Он обращает
море в кипящий котел, он ветром срывает деревни на берегу, крыши пухом
летят. Несет, как бумажки, целые ворота, скотину подымает в воздух. И тут же
над головой, как из дыры в небе, льет дождь, что пригибает человека к земле.
И вот такой тайфун налетел на эту плавучую деревню. Китаец не мог мне опять
назвать числа, сколько пропало китайчат и больших китайцев. Все шлюпки
разбило вдребезги, в щепки, растрепало по небу и по морю последние остатки.
А кто выбрался на берег - ого! Тех сейчас же загнали полисмены в загон и
заперли: на земле вам места нет, нечего вам тут вой подымать. И как
оставшиеся китайцы потом оправились, не мог я понять. Китаец мой только
говорил: "Хорошо, ух, как хорошо, что детей этих тогда не было!" Так