"Борис Степанович Житков. Черные паруса (детск.)" - читать интересную книгу автора

Прибой, играя, поставил чуть не дыбом каик. Арабы весело осклабились и
налегли, так что затрещали шкармы. Каик рванулся, прыгнул на другой гребень
раз и два и вышел за пену прибоя. Грицко видел, что его везут к
христианскому кораблю. Прогонистый каик, как ножом, резал воду. А турок,
знай, хлопал казака по спине и приговаривал:
- Якши, дели баш!
Грицко немного побаивался. Может, думают, что ему к христианам хочется:
был он уж у одних. Да надеялся на каторжного товарища. Этот понимает!
По трапу влез Грицко за турком на корабль. С опаской глянул на хозяев.
Что за люди? Двое к нему подошли. Они были в белых рубашках, в широких
шароварах, в кожаных постолах на ногах. Что-то знакомое мелькнуло в длинных
усах и усмешке.
Они, смеясь, подошли к нему.
Турок по-своему что-то сказал им.
И вдруг один сказал, смеясь:
- Добры день, хлопче!
Казак так и обмер. Рот разинул, и дыханье стало. Если б кошка залаяла,
если б мачта по-человечьи запела, не так бы он удивился.
Казак все смотрел, испуганно, как спросонья, хлопал глазами. А
христианский моряк смеялся. Хохотал и турок и от радости приседал и стукал
Грицка ладошкой в плечо:
- А дели, дили-сен, дели!


30. До хаты

Это был славянский корабль. Он пришел к маврам с товаром издалека, с
Далматского берега, из Дубровки. Небогатый был корабль у дубровичан - из-под
топора все.
И одеты хорваты-дубровичане были просто: в портах да рубахах.
Пахло на судне смолой да кожей.
Не свой, чужой товар развозило по всему Средиземному морю славянское
судно - ломовое судно. Как ломовые дроги, смотрело оно из-под смолы и дегтя,
которым вымазали дубровичане и борта и снасти. В заплатах были их паруса,
как рабочая рубаха у сносчика.
Люди на судне приветливо встретили казака, и не мог Грицко
наговориться. Слушал турок непонятную славянскую речь и все смеялся, тер
себе ладошками бока и скалил зубы.
Потом заговорил с хорватами по-турецки.
- Это он спрашивает, переправим ли тебя домой, - сказали Грицку хорваты
и побожились турку, что поставят казака на дорогу, будет он дома.
Через год только добился казак до своих мест. Сидел на завалинке под
хатой и в сотый раз землякам рассказывал про плен, про неволю, про шиурму.
И всегда кончал одним:
- Бусурманы, бусурманы... А вот на того турка я ридного брата не
сменяю.