"Борис Степанович Житков. Черные паруса (детск.)" - читать интересную книгу автора

Ему уже не раз попадало плетью от подкомитов, но он терпел и
приговаривал:
- А усе через нее. Только не может же быть того...
Он никак не мог поверить, чтоб так оно все и осталось в этом царстве,
где коки прикованы к камбузу, гребцы к палубе, где триста человек здоровых
людей дрожат перед тремя плетками комитов.
А пока что Грицко держался за валек весла. Он сидел первым от борта.
Главным гребцом на весле считался шестой от борта; он держался за ручку.
Это был старый каторжник. Его приговорили к службе на галере, пока не
раскается: он не признавал римского папы, и за это его судили. Он уже десять
лет греб и не раскаивался.
Сосед у Грицко был черный - негр. Он блестел, как глазированная посуда.
Грицко о него не пачкался и удивлялся. У негра всегда был осоловелый вид, и
он грустно хлопал глазами, как больная лошадь.
Негр слегка шевельнул локтем и показал глазами на корму. Комит подносил
ко рту свисток.
На свист комита ответили командой подкомиты, грянула музыка, и в такт
ей все двести человек согнулись вперед, даже привстали на банках.
Все весла, как одно, рванулись вперед. Гребцы приподняли вальки, и едва
лопасти весел коснулись воды, как все люди дернулись, изо всей мочи потянули
весла к себе, вытянув руки. Люди падали назад на свои банки, все разом.
Банки подгибались и охали. Хриплый вздох этот повторялся при каждом
ударе весел. Его слышали гребцы, но не слышали те, что окружали капитанский
трон. Музыка заглушала скрип банок и те слова, которыми перекидывались
галерники.
А галера уже оторвалась от берега. Ее пышная корма теперь вся была
видна столпившимся любопытным.
Всех восхищали фигуры греческих богов, редкой работы колонки,
затейливый орнамент. Патриций Гальяно не жалел денег, и десять месяцев
лучшие художники Венеции работали над носовой фигурой и разделкой кормы.
Галера казалась живой. Длинный водяной дракон бил по воде сотней
плавников.
От быстрого хода ожил тяжелый флаг и зашевелился. Он важно
поворачивался и чванился золотом на солнце.
Галера вышла в море. Стало свежее. Легкий ветер тянул с запада. Но под
тентом вздыхали банки, и триста голых людей сгибались, как черви, и с
размаху бросались на банки.
Гребцы тяжело дышали, и едкий запах пота носился над всей шиурмой.
Теперь музыки не было, бил только барабан, чтоб давать такт гребцам.
Грицко изнемогал. Он только держался за валек весла, чтоб двигаться в
такт со всеми. Но бросить, не сгибаться он не мог: задним веслом попадут по
спине.
В такт барабану двигалась эта живая машина. Барабан ускорял свой бой,
ускоряла работу машина, и люди начинали чаще сгибаться и падать на банки.
Казалось, что барабан двигал машину, барабан гнал галеру вперед.
Подкомиты смотрели во все глаза: капитан пробовал шиурму, и нельзя было
ударить в грязь лицом. Плетки ходили по голым спинам: подкомиты поддавали
пару машине.
Вдруг свисток с кормы - раз и два. Подкомиты что-то крикнули, и часть
гребцов сняла руки с весел. Они опустились и сели на палубу.