"Дайана Джессап. Пес, который говорил с богами " - читать интересную книгу автора

смотрел на Хоффмана всего несколько минут, затем деловито свернулся клубком
и уснул под моросящим дождем. Хоффман решил не спать всю ночь, если
потребуется, и непременно узнать, останется ли пес здесь до рассвета или
уйдет раньше.
Ему нравилось сидеть подле веселого пламени и курить. Туманная морось
не в новинку опытному путешественнику. Искорки костра медленно уплывали в
окружающую пустоту, к величественным серым стволам, окружавшим небольшую
поляну. После полуночи дождь перестал, и воздух сделался таким прозрачным и
тихим, что дым трубки Хоффмана парил в нем, словно серенькое северное
сияние. Дамиан лежал, свернувшись клубком и уткнувшись носом в лапы.
В очередной раз потянувшись за кофе, Хоффман заметил, как пес медленно
приподнимает голову и пристально всматривается в черноту леса. На несколько
долгих секунд оба замерли: человек, чья рука застыла на полпути к термосу, и
пес, еще лежащий клубком, но уже вытянув шею, с напряженным взглядом,
неподвижный, внушающий суеверный страх. Затем из собачьего горла вырвалось
рычание - звук был такой низкий, что Хоффман скорее ощутил его, чем услышал.
Он прислушался - что же так встревожило пса? - и вскоре безошибочно различил
сквозь треск сухих поленьев медвежье шарканье и кашель.
Дамиан взвился. Он залаял, шерсть на загривке встала дыбом, хвост
вытянулся, напрягся и стал похож на указку.
Хоффман улыбнулся, расслышав беспокойство в голосе молодого животного.
Будь Дамиан старше или имей он свою, строго определенную территорию, которую
нужно охранять, он бы очертя голову бросился и на гораздо более крупного и
сильного противника, подчинившись духу предков-охотников. А так он только
предупреждающе лаял.
Хоффман увидел, как на границе света и тени мелькнул медведь.
Подросток. На мгновение ученый тревожно вперился в темноту в поисках его
матери - с ней могли быть проблемы, - но других зверей видно не было. Его
беспокойство улеглось: он сознавал, что едва ли черный медведь попытается
причинить ему вред. Однако зверь мог перевернуть все в лагере вверх дном в
поисках еды.
- Так, Дамиан, так, покажи ему, - тихо подбодрил он пса, - гони его
отсюда.
Дамиан взглянул на человека, затем вскинул голову и снова принялся
лаять и рычать. Медведь убрался в гущу леса, прочь от странных запахов
горящего дерева и табачного дыма, подальше от вонючего, шумного человека и
его ужасной собаки. Наконец питбуль умолк, застыл и прислушался с явным
вниманием. Из его горла вырывалось только глухое ворчание, словно он
бормотал про себя угрозы, которые не успел высказать. Немного погодя он
уселся, все еще настороженно поглядывая туда, где скрылся медведь, затем
лег, но уши продолжали шевелиться - он охранял лагерь. И только ранним
утром, холодным и сырым, когда первые солнечные лучи забрезжили в
тускло-сером небе, Хоффман, замерзший и усталый, увидел, как пес встал,
встряхнулся и потрусил в утренние сумерки. Ученый вернулся в палатку и
проспал до полудня.
Через четыре дня Хоффман решил, что может ходить. Развесив запасы еды
на ветках, повыше от земли, он покинул лагерь, опираясь на большой еловый
сук, - пришло время идти встречать студентов. Дамиан отсутствовал, как
бывало обычно, если Хоффман не спал, но минут через десять ученый заметил
собаку ярдах в ста позади себя. В миле от лагеря Дамиан остановился и уселся