"Дэвид Джерролд. В зоне сотрясения" - читать интересную книгу автора

Мэтт не мог расслабиться, он лежал рядом вытянувшись в струнку. Ждал,
что я с омерзением оттолкну его?..
- Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец подарил мне на день
рождения щенка, трех месяцев от роду. Это был черный лабрадор, охотничья
собака, такой нескладный и глупенький, что гонялся за собственным хвостом.
Он отовсюду падал, но я влюбился в него с первого взгляда. Отец спросил
меня, нравится ли мне подарок, и я сказал, что он просто само совершенство.
Я назвал его Шотган. В первую ночь щенок скулил, звал маму, поэтому я взял
его с собой в постель и разговаривал с ним и обнимал, и он заснул рядом со
мной. Несколько дней Шотган ходил за мной по пятам и спал в моей кровати.
Потом наступил понедельник, и мы повезли его к ветеринару, чтобы тот сделал
ему прививки. Ветеринар осматривал Шотгана очень долго, щупал лапы, хвост,
голову, заглядывал в пасть, и чем больше изучал собаку, тем больше мрачнел.
В конце концов он сказал, что у Шотгана серьезные проблемы, это пес с
врожденными дефектами. У него искривлены ноги, он не сможет быстро бегать и
будет постоянно хромать... В общем, ветеринар наговорил много всякой
всячины. Потом он отвел моего отца в сторону и долго с ним беседовал. Я не
слышал, о чем они говорили, но мой отец покачал головой, и мы забрали
Шотгана домой.
- Ветеринар хотел его усыпить?
- Да. Мой отец не позволил. Но я узнал об этом позже. Мы вернулись
домой, но я не хотел больше играть с Шотганом и вообще не хотел его видеть.
Потому что он был бракованный. Не самый лучший. А я хотел, чтобы у меня был
самый лучший пес. Шотган по-прежнему ходил за мной, но я его все время
отпихивал и прогонял. В ту ночь он, как всегда, пытался забраться ко мне в
кровать и скулил, но я не взял его на руки и не позволил спать со мной. В
конце концов пришел отец и спросил, что случилось. И я сказал, что больше не
хочу, чтобы Шотган жил у нас, но не сказал почему. Но мой отец догадался. Он
понял, что я злюсь на Шотгана за то, что он не идеальный пес. Отец не стал
со мной спорить, он сказал: хорошо, утром мы найдем для Шотгана новый дом.
Но сегодня ночью я должен позволить Шотгану спать со мной еще один,
последний раз. Я спросил почему, и мой отец взял щенка на руки, посадил к
себе на колени и стал гладить. Я опять спросил, почему я должен это сделать,
и отец переложил щенка мне на колени и сказал: "Потому что даже безобразные
щенки нуждаются в том, чтобы их любили. На самом деле безобразные щенки
больше других нуждаются в любви". И когда он сказал так, я стал понимать,
как плохо поступаю, прогоняя Шотгана. Потом мой отец добавил: "Шотган ведь
не знает, что он безобразный. Он только знает, что очень сильно любит тебя.
Но если ты не любишь его и не хочешь, чтобы он жил у нас, завтра мы найдем
кого-нибудь, кому не важно, что он безобразный, и кто будет счастлив иметь
собаку, которая будет любить его так сильно, как это умеет Шотган". Тогда я
обнял щенка, прижал к груди и закричал: "НЕТ! Он мой, и ты не отдашь его
никому. Потому что я люблю его больше, чем этот "кто-нибудь"! Мне наплевать,
что он безобразный!" И тогда папа взъерошил мне волосы и прошептал на ухо,
смеясь: "То же самое сказала твоя мама, когда ты родился".
Мэтт уже похрапывал. Потом свернулся клубочком, прижавшись ко мне
спиной. Я не мог объяснить себе, как я его воспринимаю: как мальчика или как
девочку или как то и другое одновременно. Может, для меня он вообще бесполое
существо?
Все эти мальчики-геи - некоторые из них были "девочками", но остальные