"Джером К.Джером. Избранные произведения (Том 2)" - читать интересную книгу автора

После этого у нас завязался дружеский разговор, и он рассказал мне обо
всех своих преступлениях.
Он сказал, что однажды ему случилось жить рядом с молодой леди,
которая обучалась игре на гитаре, в то время как напротив жил джентльмен,
игравший на виолончели. И он, с дьявольской изобретательностью, познакомил
этих двух ничего не подозревавших молодых людей и убедил их уехать и
обвенчаться против воли родителей и взять с собой свои инструменты; они так
и сделали, и не успел еще кончиться их медовый месяц, как она уже проломила
ему виолончелью голову, а он изуродовал ее на всю жизнь, пытаясь заткнуть
ей глотку гитарой.
Мой новый друг рассказал мне о том, как он заманивал к себе в дом
уличных торговцев пышками и впихивал в них их собственные изделия до тех
пор, пока животы у них не лопались и они не умирали. Он сказал, что
обезвредил таким способом десятерых.
Девиц и молодых людей, декламирующих на вечерах длинные и нудные
стихотворения, а также неоперившихся юнцов, которые бродят ночами по улицам
и играют на гармошках, он обычно отравлял пачками, по пятнадцати за раз,
чтобы дешевле обходилось; а уличных ораторов и лекторов, толкующих о вреде
спиртных напитков, он запирал по шестеро в небольшой комнате, ставил
каждому по стакану воды и по кружке для пожертвований и предоставлял им
заговаривать друг друга до смерти.
Его было просто приятно слушать.
Я спросил, когда, по его мнению, должны прибыть остальные духи - духи
уличного певца и корнетиста и немцев оркестрантов, о которых говорил дядя
Джон. Он улыбнулся и ответил, что никто из них никогда больше сюда не
вернется.
Я сказал:
- Как? Значит, это неправда, что они встречаются здесь с вами каждый
сочельник и учиняют скандалы?
Он ответил, что так было раньше. Каждый сочельник вот уже двадцать
пять лет он сражался с ними в этой самой комнате, но больше они уже не
будут беспокоить ни его, ни жителей дома. Одного за другим он их всех
положил на обе лопатки, вывел из строя и сделал абсолютно непригодными для
дальнейших выходов на землю. В этот самый вечер, незадолго до того, как я
поднялся наверх, он покончил с последним немцем оркестрантом и выбросил
остатки в оконную щель. Он сказал, что из него уже никогда не выйдет ничего
такого, что можно было бы назвать привидением.
- Но вы-то сами, я надеюсь, будете приходить как обычно? - спросил
я. - Им здесь было бы очень жаль лишиться вас.
- Да не знаю, - ответил он. - Теперь уж и незачем вроде приходить.
Если только, конечно, - добавил он любезно, - здесь не будет вас. Я приду
при условии, что в следующий сочельник вы опять будете ночевать в этой
комнате.
- Вы мне понравились, - продолжал он, - вы не убегаете с визгом при
виде обыкновенного призрака, и волосы у вас не становятся дыбом. Вы не
представляете себе, - сказал он, - до чего мне надоело видеть, как у людей
волосы встают дыбом.
Он сказал, что это его раздражает.
Тут со двора донесся легкий шум, он вздрогнул и почернел, как смерть.
- Вам дурно! - вскричал я, выскакивая из постели и подбегая к нему. -