"Джулия Джеймс. Неподходящая женщина" - читать интересную книгу автора

способах получения сексуального удовольствия.

Вспомнилась ее бурная реакция на его ласки прошедшей ночью, стоны
страсти, экстаз, изумленный восторг в глазах. Алексеус чуть улыбнулся.

Его удовлетворение было совершенно особым, абсолютно новым, глубоким и
сильным чувством - он открывал для нее, шаг за шагом, мир неизвестных ей
чувственных радостей. Ничего подобного он не испытывал прежде ни с одной
женщиной...

Ну, и почему же нет? Она совершенно иная, чем привычный ему тип женщин.
Потому и ощущения другие. Вот и все. Просто другие.

Алексеус снова взглянул на Кэрри. Она просматривала журнал. Изящный
изгиб шеи, профиль не просто красивый, а еще и очень милый - не хотелось
отрывать глаз. Да, действительно, она иная. И дело не только во внешности и
стиле.

Это еще и индивидуальность.

Ее манера держаться, спокойная и выдержанная. Ей не нужно постоянно
разговаривать с ним, вести утонченные беседы, задавать вопросы и чего-то
требовать. Она только улыбается, встретившись с ним взглядом, даже немного
застенчиво, и отводит глаза. Похоже, она безразлична к вниманию мужчин. Все
его знакомые женщины знали, как они хороши, принимали внимание мужчин как
должное, им оно требовалось, были необходимы обращенные на них мужские
взгляды.

Кэрри - совсем другая. Когда она шла с ним рядом, все головы были
повернуты в ее сторону. Она этого либо просто не замечала, либо это ее
немного смущало, а временами - и это чувствовалось - ей было неприятно.

Она провела несколько часов в магазинах Найтсбриджа с персональным
стилистом его компании. Когда она входила в VIP-холл аэровокзала, он увидел
результат.

Если накануне вечером она выглядела бессознательно эротично в своей
черно-белой униформе, то сегодня производила просто ошеломляющее
впечатление. На ней был костюм цвета морской волны - жакет с рукавом до
локтя и узкая недлинная юбка, простая прическа с низким строгим пучком. Ее
профиль с этой прической напоминал картины прерафаэлитов.

Хочется смотреть и смотреть на нее.

Поднимаясь за Кэрри по трапу самолета, Алексеус знал наверняка, что он
определенно- абсолютно определенно - принял превосходное решение.

Две недели в Нью-Йорке. Две недели с Алексеусом.

Две недели мира, жизни, о которых Кэрри никогда и не мечтала.