"Джулия Джеймс. Секс-рабыня " - читать интересную книгу автора

противоречивых эмоций, отказывался работать. Лео Макариос вошел к ней в
комнату с таким видом, будто имел полное право здесь находиться.
Его работники, по всей очевидности, тоже так думали, так как без всяких
объяснений и с невозмутимым видом накрывали на стол. В центре, рядом с
салатом, поставили большую тарелку с нарезанной тонкими слоями копченой
курятиной, ветчиной и семгой. Затем расставили фарфоровые тарелки и
разложили столовое серебро в белых салфетках. За этим последовали
хрустальные бокалы, кофейный сервиз, напитки и тарелка с крошечными
шоколадными трюфелями.
- Пожалуйста, садись, - как ни в чем не бывало сказал ей Лео Макариос,
указывая на одно из кресел, а сам уселся в другое.
Анне казалось, что она видит дурной сон.
Что, черт возьми, ты здесь делаешь? - хотелось ей закричать незваному
гостю. Даже хозяину дома нельзя так бесцеремонно вторгаться к незнакомой
женщине. Он что, принимает ее за проститутку?
Но устраивать сцену сейчас, при посторонних невозможно. Пусть эти двое
уйдут, тогда она выскажет ему все, что думает о подобном поведении.
Анна села за стол, сделав вид, что не находит ничего странного в том,
что мультимиллионер, владелец замка, зашел к ней поужинать!
Но когда она увидела, как он вальяжно расселся в кресле, ослабил узел
галстука и даже расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, у нее от нахлынувших
эмоций на мгновение даже перестало биться сердце.
О боже мой, он такой... волнующий.
Это дурацкое слово выплыло у нее из подсознания и прочно засело в
голове, явно не собираясь исчезать.
Анна попыталась проанализировать собственные чувства. Почему раньше с
ней не бывало такого? Может быть, во всем виновато сочетание строгого
смокинга с небрежно ослабленным узлом галстука и расстегнутой пуговицей? И
вдобавок небритые щеки. Такие приемы нередко используются в рекламе: легкая
сексуальность с обещанием чего-то большего. Или непринужденная поза мужчины?
Или этот пристальный взгляд, заставляющий вспоминать о своих напрягшихся
грудях?
Внезапно она поняла, что ей страшно оставаться наедине с Лео
Макариосом. А если он полезет целоваться, что ей тогда делать? От одной этой
мысли кровь ударила ей в голову.
Лео попробовал вино, кивнул и движением руки отпустил своих людей. Те,
поклонившись, молча удались, закрыв за собой дверь.
И Анна осталась один на один с Лео Макариосом!
Она уже открыла рот, собираясь протестовать против его неожиданного
вторжения, но ее визави оказался быстрее.
- Что ж, - произнес он. - Mahlzeit .
- Что?
- Mahlzeit , - повторил он. Глаза его слегка заблестели. - Австрийцы
говорят это друг другу перед едой. Что-то вроде "приятного аппетита!". А
теперь скажи, чем я могу тебя угостить?
- Мистер Макариос...
- Просто Лео. По-моему, мы можем обойтись без формальностей. Что ты
хочешь? Ветчины и семги?
- Нет, спасибо. Мистер Макариос, я... Он поднял на нее темные глаза.
- Лео, - мягко напомнил он. - Значит, курятину? Салат?