"Джебран Халиль Джебран. Из книги "Безумец. Его притчи и стихи"" - читать интересную книгу автора

Когда мы с Печалью пели, соседи садились у окон послушать нас, потому
что наши песни были глубокими, как море, и их мелодии были полны причудливых
воспоминаний.
Когда мы шли вместе с Печалью, люди провожали нас нежным взглядом и
шептали вслед самые ласковые слова. А иной раз посматривали на нас
завистливыми глазами, потому что Печаль была благородна и я гордился ею.
Но моя Печаль умерла, как умирает все живое, и оставила меня наедине с
моими мыслями и раздумьями. И теперь, когда я говорю, слова свинцом падают с
губ. Когда я пою, соседи не хотят слушать моих песен. Когда иду по улице,
никто даже не взглянет на меня. И только во сне я слышу, как кто-то
сочувственно говорит:
- Глядите, вот лежит человек, чья Печаль умерла.
... А КОГДА РОДИЛАСЬ МОЯ РАДОСТЬ
А когда родилась моя Радость, я взял ее на руки и, взойдя на кровлю
дома, вскричал:
- Приходите, соседи, посмотрите, что за Радость сегодня родилась у
меня! Приходите, люди добрые, поглядите, как она беззаботно веселится и
смеется под солнцем!
Но, к моему великому изумлению, ни один из соседей не пожелал
посмотреть на мою Радость.
Семь месяцев подряд каждый день я всходил на кровлю дома и возвещал
рождение Радости, однако никто не внимал моим словам. Так мы и жили, я и
Радость, в полном одиночестве, и никому не было до нас дела.
И вот лицо Радости сделалось бледным и печальным, потому что ничье
другое сердце, кроме моего, не восторгалось ее очарованием и ничьи другие
губы не касались поцелуем ее губ.
И вот Радость моя умерла - не вынесла одиночества.
И теперь я лишь тогда вспоминаю умершую Радость, когда вспоминаю
умершую Печаль. Но память - это осенний лист, который, прошелестев на
ветру, умолкает навсегда.

"С О В Е PШ Н Н ЫЙ МИР"
Бог затерянных душ! Ты, затерянный среди богов, внемли мне!
Милостивая Судьба, хранящая нас, безумных странствующих духов, внемли
мне!
Я, несовершеннейший, живу среди племени совершенных.
Я, человеческий хаос, туманность смешавшихся стихий, движусь среди
конечных миров - людей с их "непреложными законами и строгим порядком и с
их приведенными в стройные системы мыслями, упорядоченными мечтаниями, с их
исчисленными и выверенными представлениями.
Мой боже, их добродетели отмерены, ИХ пороки взвешены и даже все то
бессчетное, что проходит в мглистых сумерках между пороком и добродетелью,-
все это описано и учтено.
Дни и ночи делятся у них на доли, четко определяющие их поступки, и
подчиняются безукоризненно точным 'прави-лам:
Есть, пить, прикрывать наготу, а затем в должный срок испытывать
усталость.
Трудиться, играть, петь, плясать, а затем, в урочное время, ложиться и
недвижно лежать.
Мыслить так-то, чувствовать столько-то, а затем, с восходом некой