"Алексей Язычьян "Агрессия Ада" (Повесть ужасов)" - читать интересную книгу автора

исповедовали. Мать Тимофея была уверена, что молятся они Сатане. При их
упоминании плевалась и истово крестилась. Называла их антихристами.
Ненависть ее была настолько сильна, насколько может быть сильна лишь
религиозная непримиримость. Возможно, поэтому и на Анфису косо смотрела.
"Яблоко от яблони недалеко падает", - любила говорить. Когда же Тимофей
возражал, что, мол, такая красота не может творить зло, отвечала:
"И красота ее бесовская. Сатана, чтобы такие души неокрепшие, как у
тебя, смущать, наделяет ею своих слуг". И в город на учебу когда его
провожала, была сильно довольна. Знала, что Анфиса следом никак не может
поехать. Потому как что ни говори, а родители Анфисы действительно были
люди странные. Одна из их странностей заключалась в том, что запрещали они
Анфисе вообще куда-либо из деревни уезжать. Когда Анфиса узнала, что
Тимофей уезжает, с ней случилась истерика. Она билась у него на руках и
сквозь приступы рыданий умоляла не уезжать. На вопросы Тимофея, что тут
страшного, ведь он вернется, ничего вразумительного ответить не могла и
лишь твердила, будто чувствует, с ней должно случиться что-то страшное. Ее
слезы могли растопить самое ледяное сердце, но Тимофей понимал, что гнев
матери будет страшен, и учиться все же поехал. Он написал ей много писем,
но ответа так и не получил. В конце концов отчаялся и больше не писал.
Разве мог он узнать, что все письма прямиком попадали в руки его матери.
Почтальон сам нес их ей, а она, не скупясь, выставляла ему поллитра.
Семь лет неизвестности, и вот она на пороге его дома.
- Ты? Входи! - он посторонился, пропустив ее внутрь.
Забежав, она скинула промокшие насквозь босоножки и тряхнула
изумительной гривой волос. Тимофея окатило водяными брызгами и еще
какими-то крошками.
Придержав ее за талию, он взял густую прядь ее волос и пропустил сквозь
пальцы. В ладони у него остались комочки земли. Не дав ему и рта раскрыть,
она весело защебетала:
- Дорожки из-за дождя такие скользкие. Упала поскользнувшись, вся
голова в земле. Так торопилась, как узнала, что ты здесь.
- Но как ты узнала?
- Пусть это останется моей маленькой тайной, - она прижалась к нему
всем телом, и у него пропала всякая охота спрашивать. Он задвинул засов, и
они, поднявшись по лестнице, прошли в его комнату.
- Сейчас я свечу зажгу, - он принялся шарить по столу в поисках спичек.
- Не надо! - воскликнула она. Потом уже спокойнее добавила: - Зачем?
Разве нам плохо так?
Гроза закончилась. Мерцающий лунный свет пробился между туч и залил всю
комнату. Анфиса опустилась на кровать и потянула его к себе. Ее глаза в
лунном свете блеснули холодным синим огнем. Накопившаяся за день усталость
взяла свое. После бурных любовных ласк Тимофей уснул.
Разбудило его какое-то неприятное ощущение. Он открыл глаза. Анфиса
сидела рядом и смотрела на него каким-то остановившимся взглядом.
- Ты чего? - он сел.
- Да так, задумалась. Мне пора. Проводи меня.
Одеваясь, он спросил:
- Почему ты мне не писала?
Она задумчиво посмотрела на него и медленно, подбирая слова, ответила:
- Понимаешь, я же сейчас не в деревне живу. Я... в другом месте живу. -