"Август Ефимович Явич. Севастопольская повесть " - читать интересную книгу автора

- Вот и хорошо. Через час придете на КП, дело есть.
Яков знал, что это за дело: допрашивать фашиста, которого притащил
Федя. Опять говорить с гитлеровцем, слушать его, смотреть на него и
вспоминать керченский ров...
В декабре Яков участвовал в десантной операции под Керчью. На море
бушевал шторм, у людей обледенели лица, покрывшись коркой соли, больно
разъедавшей кожу, так что лицо горело, как рана, и снежный вихрь не мог его
остудить.
Люди бежали, падали, вскакивали и вновь бежали вперед. Яков бежал со
всеми, на лице его смешался острый пот с растаявшей морской солью, а ветер
точно сдирал со лба его кожу.
Внезапно открылся противотанковый ров, тянувшийся до горизонта, до
темных туч, весь доверху, до красных глинистых краев, набитый мертвыми
людьми. Они были сложены аккуратно, как бревна, слегка присыпаны землей и
припудрены порошей. И маленькая мертвая девочка с обрывками выцветшей алой
ленты в косичках, положив бескровные руки на край этой чудовищной братской
могилы, как бы пыталась выкарабкаться из нее.
До сих пор Яков не мог опомниться, уйти от этого страшного
воспоминания, потрясавшего тем сильнее, что вся родня Якова застряла в
Днепропетровске, у немцев.
Воротаев давно заметил, что Билику невыносима роль переводчика на
допросах пленных немцев. И он сказал:
- Что поделаешь, товарищ Билик, нам без тебя чистокровного не
причастить. Ты, брат, один у нас немецкий язык знаешь.
- Я хотел бы его забыть, - ответил Яков горько.
Тут вмешался Федя:
- Разрешите спросить, товарищ старший лейтенант? Как я понимаю,
очухался фашист. Горластый попался, что твой ревун. И харя, прямо сказать,
из Сухумского питомника обезьян. Я его малость долбанул, он и скис.
- Выходит, слабо долбанул.
- Да ведь отощал я, Алексей Ильич! На двух сухарях не больно-то
раздобреешь. И на черта, извиняюсь, нам теперь "язык" сдался?.. - Последнее
он сказал не без умысла: он хотел проверить - действительно ли положение
батареи так безнадежно.
Понял ли его Воротаев или считал ненужным говорить неправду, потому что
верил, что при всех обстоятельствах жизнь должна идти своим разумным ходом
до самого конца - без обмана, лжи, паники и малодушия, - но только он
ответил:
- "Язык" всегда нужен, даже когда кажется, что он уже ни к чему. - И
Воротаев пошел дальше.

4. Краснофлотец Алеша Голоденко

Воротаев увидел маленькую фигуру часового, застывшего в неподвижности у
землянки, в которой находился доставленный Федей "язык". Часовой, не
окликая, подпустил Воротаева очень близко, и это обеспокоило командира
батареи.
"Спит он, что ли?"
Но часовой отрапортовал бодрым голосом:
- На боевой вахте краснофлотец Голоденко.