"Султан Яшуркаев. Ях: Дневник чеченского писателя " - читать интересную книгу автора

уголовники, люмпены и прочие "элементы" общества? Были ли такие? Кто, какой
вождь мог удержать "босяцкий пролетариат", как называл его известный
"ренегат" Каутский? И, вообще, не маргиналов ли право и привилегия -
совершать революции? Не их ли, уже беременное революцией, общество выделяет
из себя, чтобы они совершили этот исторический эксцесс?
Если меня накроет, не знаю, что будут делать коровы, бараны, куры,
собачка. За Барсика особо боюсь, вдруг пойдет по миру и, наткнувшись на
трупы, станет от голода их поедать. Скотина, конечно, передохнет. Может она
с отчаяния разнесет все, вырвется и доберется до корма где-нибудь? Нет, ведь
кругом крепкие стены.
В Москве всегда уверены, что к ним из Анголы, Никарагуа, Эфиопии,
Афганистана, Чечни бегут лучшие, так называемые "здоровые силы", а того не
допускают, что "здоровья" кому-то как раз и не хватает. Дудаев знал это и
думал, что и в Москве знают это. Ему казалось, что российские политики в
собственных интересах должны будут признать его и вести с ним разговор. Это
был главный его просчет. Генерал просчитался тут на все сто, а вернее, на
целую войну.
Но свою трагедию чеченцы видят не в том, что огромная машина двинулась
на них всей своей гусеничной мощью. Трагедия в том, что они сегодня в
расколе. Одни считают: Россия - огромное государство, с ним никому не
справиться, а теперь в ней много свободы, хватит и нам, свое государство
построить мы не способны, мы уже давно в России и должны оставаться в ней.
Другие считают, что любой ценой надо получить свободу и строить свою жизнь
на основе своих традиций и культуры. Эти два мнения в народе - два рукава
одной реки, которые расходятся на определенном участке ее течения.
Армия вступила в микрорайон. Хватают мужчин, одних расстреливают,
других увозят в бэтээрах. В первую очередь расправляются с молодыми,
крепкими. Когда кто-то говорит, что не воевал, отвечают: надо было
воевать... Русская женщина, лет сорока пяти, кружась на месте, будто
шаманка, кричала: "Не хочу быть русской! Не хочу быть русской!". Последний
слог долго раскатывался эхом. В руках у нее был кирпич от ее разбитого
снарядом дома. Она грозилась этим кирпичом в ту сторону, откуда был слышен
гул танков. Ее 17-летний парнишка задавал корм корове, когда в сарай попал
снаряд. Убило и парнишку, и корову. Корова была чужая: ее хозяин-чеченец,
уезжая куда-то, попросил русских соседей присмотреть за нею. Чеченки тоже
кричат, тоже шаманят. "Чтобы Бог забрал вас!" - бросают они в ревущее небо.
Постепенно ум начинает осваивать буддийский постулат: сей есть мир, который
не должен был бы быть, человек есть существо, которому не место во
вселенной.

Передача вторая

Делу этому конца не видно. Сказал кто-то: чтобы установить мир, нужно
устранить хозяев войны, а они устраняются только после штурма их Бастилий.
До этого, видимо, еще далеко, а денег маловато, имею две пачки "Северных" и
три пачки "Примы". "Приму" купил у старого знакомого Амы, по 500 рублей. Это
было третьего дня, а вчера опять был у него - уже очень жалеет, что
продешевил.
Воды почти нет. Пока выручает погода: капает с крыш, и за ночь
набирается несколько ведер. Дров - на три-четыре дня, потом придется рубить