"Султан Яшуркаев. Ях: Дневник чеченского писателя " - читать интересную книгу автора

мать, наказав увезти ее в Урус-Мартан. Она здесь очень боялась. Теперь один.
Все делаю сам. Самое нудное занятие - варить скотине, в большой алюминиевой
кастрюле, пшеницу. Комбикорм давно кончился. Сена очень мало, даю его, как
деликатес. Вся надежда на пшеницу. Но варить ее! Дров надо уйму, постоянно
следить за кастрюлей, доливать воду, перемешивать - целая система и
технология. Воды нет, со всего двора собрал снег, растопил его, хватит, от
силы, раза два напоить живность. Из парового отопления ржавую воду уже
выпустил и споил.
Сегодня сильные бои начались аккурат к 8 часам утра. Всю ночь тоже
стреляли из орудий, но как-то вяло. А с утра начали, будто доброе дело.
Стреляют везде и со всех сторон и изо всех видов оружия. Здесь, в поселке
Катаяма, тоже идет сатанинская работа, но в центре - основное и самое
жаркое. Такое ощущение, что там на огромном огне кипит, бултыхает, ревет,
клокочет, переливается через край гигантский котел.
Не запер курятник, и куры прямо на землю снесли три яйца. Одно украл
Барсик - поймал его с поличным. Он посмотрел на меня с удивлением и
укоризной, будто говоря: тут, дяденька, целая война идет, а ты - о каком-то
яйце. Войны Барсик боится страшно, все требует, чтобы пустил его к себе в
комнату, вдвоем, дескать, спокойней. Но у нас не принято держать собаку в
доме. А кот, наоборот, категорически не хочет заходить в помещение. Не
обладает ли он неким предчувствием? Или точно знает, что в это помещение
скоро что-нибудь шлепнется?
Все женщины с нашей улицы давно в бегах, осталась одна моя соседка
слева, Дугурхан. Если сказать о ней телеграфным текстом: ингушка,
учительница, живет одна, ничего не боится, замужем не была, не думаю, что
собирается, лет ей, не знаю сколько. Щупленькая, но это не делает ее
хрупкой, слабой. Страдает, что блюстители конституционного порядка снесли
крышу образцово-показательной школы, где она преподавала русский язык и
литературу. Школа недалеко от нас, внизу, в городке Иваново. Под мощнейшим
артобстрелом Дугурухан сходила и посмотрела, что с нею стало. "Заслуженная
учительница РСФСР".
Город будто прыгает на одной ноге или сидит на кляче, которая бежит
трясучей рысью. Пол, топчан, весь дом и даже тетрадь и рука, прижатая к
бумаге, и бумага, и буквы, что вывожу - ходит ходуном, дрожит, но как ни
странно, когда пишешь, забываешься, не слушаешь, не глядишь этой дряни в
глаза, не имеешь других забот. А когда война остановится, чтобы
подзарядиться, необходимо будет сделать кучу дел: накормить живность, найти
дрова, воду, позаботиться о еде себе, Барсику... Самая большая забота -
вода. Выпустить скотину, чтобы она сама искала воду? А где она ее найдет?!
Между пушечными выстрелами все ближе слышны автоматные очереди и свист
пуль, будто пчелы в саду жужжат, или что-то на горячей сковородке шипит. Под
загнутым краем ковра, на котором сплю, когда в комнате жарко от раскаленной
печи, нашел пулю калибра пять сорок пять. Сделал вывод, что единственное
безопасное место у меня тут - угол между входной дверью и окном. Это - в
рассуждении пуль. А от снаряда может спасти только пятый угол, а его вряд ли
найдешь сегодня во всей Чечне.
Нет, это полнейшее невежество - предложить человеку сдать автомат, за
который он заплатил первый, а может быть и последний в своей жизни миллион!
Началось еще в 18 веке. Пришел тогда некий полковник русской службы Пьерри с
солдатами и говорит: "Чеченцы, сдайте оружие, оно вам не положено, разве вы