"Александр Яшин. Сирота (повесть)" - читать интересную книгу автора

- А нам можно?
- Другие-то ходят...
Шурка на пасеку не пошел, сослался на недосуг, Павел пошел один.
Разговорчивый Михайло Лексеич обрадовался ему, начал со старого:
- С батькой-то твоим мы, бывало, зайчиков били. Метко стрелял мужик,
ничего не скажешь. И маховитый был характером, не жадный: двух зайцев несем
- поровну, а если одного - мне отдает, широкая душа! Вот она, судьба, какая:
метко стрелял, а не воротился с войны, царство ему небесное. Хорошие,
совестливые люди завсегда раньше гибнут. А мы тут живем, прости господи!..-
Старик тяжело вздохнул.- Пойдем-ка давай в сторожку, у меня там под полом,
конечно, запасец есть.
Михайло Лексеич старел, длинная борода его поседела и поредела, сквозь
нее был виден незастегнутый ворот рубахи. Так поздней осенью начинает
просвечивать лесная опушка. А брови разрослись и загустели еще больше, и
глаза стали еще синее, только из-за бровей они редко показывались.
- Голову-то пригни,- сказал он Павлу, открывая дверцу в сторожку.- Ну и
вытянулся ты, паренек, дай бог здоровья! Батько твой тоже был немалого
росту, а ты, видно, еще выше пойдешь. Кедра, да и только!
В сторожке ничего не изменилось: слабый свет, бочка-медогонка, тихое
жужжание пчелок на оконном стекле. Казалось, это были те же пчелки, что и
много лет назад, они так же сверлили стекло: сверлят, сверлят, а просверлить
никак не могут.
Густой запах меда защекотал Павлу ноздри.
- А зайцев нынче мало стало,- продолжал напевать дед.- Говорят, будто
от авиации на них порча идет. Рассевает она всякие вредные порошки, крошит
сверху, куда надо и не надо, а зайцы питаются травой да озимью, вот и
дохнут.
Павел обиделся за авиацию:
- От авиации только польза, дедушка. Самолеты землю удобряют, а от
этого урожаи растут.
- Ну что ж, растут так растут! - не стал спорить дед.- Тогда, стало
быть, красный зверь зайца портит. Красного зверя развелось ныне
видимо-невидимо, изничтожать его некому, собак подходящих нет.
- Что это за красный зверь? - спросил Павел.
- Лисица. Для кого лисица, а для охотника - красный зверь.
Михайло Лексеич слазил в подполье, вынес горшок меду с вощиной,
зачерпнул стакан холодной воды из ведра, вытер о штанину деревянную ложку;
все расставлял и раскладывал перед Павлушей на скамье, а сам говорил,
говорил:
- Вот и с медом нынче худо стало. Пчел поубавилось, а может, изленились
и они - никак настоящего взятку нет. Я так полагаю, что и пчелы гибнут,
конечно, от порошков, от удобрений этих. Совсем ослабели семьи. Да ты ешь,
ешь, не сумлевайся! - вдруг перебивал он свой рассказ.- Тебе не грех, ты
много не съешь, можно. Другие вон бидоны сюда присылают: председателю дай,
кладовщику дай, бухгалтеру дай! И все - пока на весы взяток не ставили...
Кушай на здоровье!
Павлу нравилось, что дед разговаривал с ним теперь, как со взрослым.
- Не иначе как от авиации и пчелки гибнут,- повторил старик.- Семьи
ослабели, меду не стало, а меня, вишь, во всем обвинить хотят. Слыхал,
наверно? Всем дай, да меня же и винят, вот, брат, какое дело. А попробуй не