"Яшин. Рычаги (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Сказав это, Ципышев оглянулся на своих друзей, словно хотел узнать,
одобряют ли они его поведение.

Петр Кузьмич не одобрил.

- Вот что, молодцы, - сказал он, обращаясь к ребятам. - Мы тут
провернем партсобрание, поговорим, а потом уж вы занимайте позиции.

Наконец, пришла и учительница, Акулина Семеновна, - молодая,
низкорослая, почти девочка. Она устало распутала, сняла с головы серый
шерстяной платок и ткнулась в уголок под деревянную полку с приемником. С ее
приходом немного оживился и Ципышев. Но это его оживление выразилось в том,
что он преувеличенно строго, по-начальнически заговорил с учительницей:

- Ты что это, Акулина Семеновна, всех ждать заставляешь?

Акулина Семеновна виновато посмотрела на Ципышева, на Петра Кузьмича,
потом на горшок с окурками, на лампу и опустила глаза.

- Ну... задержалась... в школе. Вот, Петр Кузьмич, - обратилась она к
однорукому, - я бы хотела до начала собрания решить вопрос. В школе дров
нет...

- О делах потом, - оборвал ее Ципышев, - сейчас собрание проводить
надо. Райком давно требует, чтобы в месяц два собрания было, а мы и одного
сговориться запротоколировать не можем. Как отчитываться будем?

Иван Коноплев при этом крякнул, и Ципышев опять на какое-то мгновение
словно бы почувствовал неловкость, неуверенность в себе и робко оглянулся
вокруг, будто просил извинения за свои слова. Но все промолчали. Тогда голос
Ципышева окончательно приобрел твердость и властность. Что произошло? Борода
его расправилась, удлинилась, глаза посуровели, в них исчез живой огонек,
который поблескивал в минуты простой дружеской беседы. К уборщице Марфе
Ципышев обратился уже тоном приказа:

- Ты, Марфа, выйди! Мы тут партийное собрание проведем. Говорить будем.

И Марфа словно почувствовала происшедшую перемену, - она не ослушалась,
не заворчала.

- Говорите, говорите. Разве я не понимаю. Выйду.

Когда за притихшей Марфой тихо закрылась дверь, Ципышев встал и
произнес те самые слова, которые в подобных случаях произносил секретарь
райкома партии, и даже тем же сухим строгим и словно бы заговорщическим
голосом, каким говорил перед началом собраний секретарь райкома:

- Начнем, товарищи! Все в сборе?