"Яшин. Рычаги (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

обратном значении.

Ципышев был удовлетворен сплоченностью коммунистов и по второму вопросу
выступал сам. Как-то зональный секретарь райкома партии обратил внимание на
то, что в колхозе не развернута политико-воспитательная работа и о
соответствующих фактах сообщил докладной запиской первому секретарю райкома.

- Лучших мы, товарищи, не поощряем, - говорил в связи с этим Ципышев, -
отсталых не наказываем, соревнования нет. Посмотрите, хотя бы на нашу
красно-черную доску - картина ясная. Надо возглавить массы, товарищи! Думаю
так: наметить для премирования несколько объектов, для этого на каждом
объекте подобрать одного-двух человек... А кое-кого штрафнуть, чтобы на обе
стороны правильно было... В райкоме нас одобрят...

Собрание единогласно постановило выделить пять человек на премию, трех
на штраф. Разговор возник только о том, на каких объектах нужно искать людей
для поощрения, на каких - для наказания.

Ни одной резолюции написать не успели, - вернулась Марфа, чтобы
прибрать и запереть контору. Петр Кузьмич предложил составление резолюций
поручить секретарю.

- Ты напиши знаешь как, - шептал он, довольный, что собрание подошло к
концу: -

- - подказал Щукин.

Домой собрались быстро, и похоже, что у всех на душе было ощущение
исполненной обязанности и в то же время неловкости, недовольства собой. А на
крыльце уже застучали сапоги, в дверях появилась молодежь.

- Вовремя! - ответил Петр Кузьмич. - Самое время. Заходите ребята, все.

В избу ворвался прохладный воздух с улицы. Огонек в лампе ожил,
задвигались табуретки. Открыли окно.

- Ну и дыму у вас! - шумели девушки.

Акулина Семеновна с появлением молодежи выпрямилась, сбросила с головы
платок. Это были люди ее возраста, с ними она чувствовала себя свободнее.
Заходил кругами и Сергей Щукин - затянул потуже галстук и уже не покидал
девушек.

Включенный приемник неожиданно заговорил громко и чисто. Передавались
материалы о подготовке к двадцатому партийному съезду. Это сообщение
прослушали все.

Петр Кузьмич, словно подобрев, перед уходом сказал Акулине Семеновне:

- Дрова будут, ты не беспокойся, распоряжусь.