"Ромэн Яров. Нужно, чтобы чувствовала..." - читать интересную книгу автора

следовало идти рядом, не принимая участия в управлении, чтобы остановить
машину при каких-нибудь непредвиденных обстоятельствах.
Для испытаний составили комиссию: директор, представитель заказчика,
несколько докторов наук. Но, прежде чем встать со своей тележкой перед
десятком строгих глаз, друзья решили испытать ее сами на несколько дней
раньше. Чтобы не краснеть потом.
Еще раз они проверили всё, начав ранним утром и кончив поздно вечером -
благо дни были длинные. Проверка утомила их. Они посидели в сарайчике, где
стояла тележка, почти не разговаривая. О начале испытаний было уже
договорено: рано-рано утром, едва только солнце встанет, чтоб никто не
приставал с расспросами, не вмешивался и вообще не видел.
Надо было остаться на ночь. Разрешение работать по ночам у них было;
они показали его дежурному вахтеру и легли в вестибюле на диванчике.
- Денег, что ли, не хватило диван-кровать купить? - бормотал Куров,
ворочаясь.
К пяти часам утра косые лучи солнца осветили спящих. Куров сел,
потянулся, закурил - и тут же, будто от чирканья спички, открыл глаза
Тузовский. Они вышли во двор и постояли немного на крыльце. Роса блестела в
траве, пели птицы, цветы на клумбе были необыкновенно ярки. Странное чувство
овладело ими - умиротворения и тревоги сразу. Раздавались гудки - неподалеку
проходила железнодорожная ветка.
- Готов? - спросил Куров.
- Всегда готов, - отозвался Тузовский.
Они вытащили тележку из сарая и помыли ее. Желтые бока, казалось,
отражают солнце. Тузовский отошел на несколько шагов к воротам и,
нагнувшись, сдавил грушу пульверизатора, обрызгивая ботинки. Куров встал
рядом с тележкой, нажал кнопку. Тележка тихо двинулась. Тузовский дошел до
шоссе, но вместо того чтобы пересечь его и двинуться по полю, свернул
направо.
- Стой! - крикнул Куров. - Куда ты?
- Здесь кювет, - отозвался Тузовский, - крутой спуск и подъем. Боюсь,
приборы повалятся. Там дальше я знаю удобное место, где можно спуститься.
Это за железнодорожным переездом.
Ни одной машины не было - ни встречной, ни обгоняемой; пустынное
гладкое шоссе лежало перед ними. Тузовский вел себя как мальчик - он то шел
медленно, то припускался рысью, выписывая кренделя и восьмерки. Тележка
послушно повторяла его движения, а Куров хохотал. Потом Тузовский нашел
доску, положил поперек дороги. Тележка аккуратно ее объехала. Тузовский
вернулся, чтобы убрать доску, - тележка повернулась тоже. Еще немного они
прошли - и впереди уже показался темный дощатый настил с двумя узкими,
блестящими полосами посредине - рельсами. А за ними - по левую сторону
шоссе - некрутой спуск вел прямо на пустынное поле. Они были уже совсем
недалеко от переезда - Тузовский впереди, тележка с Куровым на пять метров
сзади, - как вдруг зазвенел звонок, и шлагбаум медленно опустился. Тузовский
положил локти на полосатое бревно, стал ждать поезда. Но пока даже
громыхания не было слышно. Куров тоже подошел к шлагбауму. Тележка подъехала
ближе и спокойно встала сзади. Автомобили не показывались: можно было ничего
не опасаться.
- Наверное, пора уж повернуть. - Куров оперся о шлагбаум. - Работает,
как часы. А то скоро народ начнет собираться. Пойдут расспросы, как да