"Тайна опаловой шкатулки" - читать интересную книгу автора (Ортис Хильберто Рендон)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ НаходкаЧАСТЬ ВТОРАЯ На Турецкой гореЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Маленькие рабыЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Дон Фадрике ПочтенныйЧАСТЬ ПЯТАЯ Первый бойЧАСТЬ ШЕСТАЯ БитваЭПИЛОГ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Маленькие рабы

— Драк-драк-драк! — захохотала ворона.

Дамиан вздрогнул. Кажется, птица над ним издевается. Он два часа шел за ней без отдыха, плутал в лабиринте гротов и галерей, обливался потом, задыхался и проголодался как волк. Теперь ему хотелось только одного: лечь ничком и заснуть. И вдруг, завернув очередной раз за угол галереи, он увидел перед собой странное здание из темного камня. Оно стояло посреди широкого круга, образованного высокими гранитными стенами. Как будто узкая тропа лабиринта расступилась, чтобы на этом пространстве мог вырасти чудовищный каменный гриб. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: в этом месте лабиринт обрывается. Тупик? Что находится с другой стороны замка, позади, Дамиану не было видно. Но он никогда не страдал трусостью. Он с любопытством разглядывал мрачное черное здание, окруженное глубоким, наполненным зеленоватой водой рвом.

— Крокодилы... — пробормотал Дамиан, всматриваясь в мутную воду, и тут же вспомнил о своем невезучем друге. Вот дурак, не послушался, не прыгнул за ним... Позволить взять себя в плен, вместо того чтобы бежать за симпатичной заботливой птичкой! Ну ничего, в этом доме наверняка есть люди. Он попросит помощи и выручит Педро. И стоило Дамиану вспомнить о друге, как силы вернулись к нему, и он стал соображать, каким образом попасть в замок.

— Драк-драк-драк! — подбадривала его птица.

На той стороне виднелся подъемный мост. Не успел Дамиан подумать, как ему войти в дом, мост будто бы сам собой начал опускаться.

— Драк-драк-драк! — радостно каркала ворона, кружась над мостом и приглашая мальчика ступить на него. Потом она исчезла.

Мост опустился, и Дамиан перешел на другую сторону. Он сразу попал в какое-то помещение, похожее на зал ожидания или приемную. Письменный стол для секретаря — впрочем, отсутствующего, продавленное кресло, пыльный столик с грудой старых журналов, две вазы с искусственными цветами и даже табличка с надписью «Не курить». Сзади заскрежетал ржавым железом поднимающийся мост.

В противоположном конце «приемной» приоткрылась дверь, и из нее выглянула детская мордашка. Дамиан хотел окликнуть мальчонку, но тот сразу скрылся, с грохотом захлопнув дверь. Потом послышался визг, и чей-то грубый голос произнес:

— Сколько раз тебе повторять, чтобы не торчал под дверью, мошенник!

— Я не Мошенник, — всхлипнули в ответ. — Меня зовут Чурбан... А вот там один...

— Один?

За дверью замолчали. Дамиан решил, что уместней всего будет постучать.

— Это ты Один?! — В дверях показался человек, одетый в бирюзовый костюм.

— Я?! — Дамиан с недоумением оглянулся по сторонам. — Вроде один...

— Читать умеешь?! — завопил человек, тыча пятерней в табличку. — А? Пошел вон!

И он захлопнул дверь перед самым носом Дамиана. Дамиан протер глаза, снова посмотрел на надпись «Не курить», и тут его осенило:

— Сумасшедший! Так вот я куда попал!.. Ой-ой-ой! Хоть бы врач какой-нибудь вышел.

— Тысяча чертей! — Бирюзовый снова высунул голову за дверь: — Ты все еще здесь? Чего уставился? — И без всякого перехода: — Проходи! Может, подыщем что-нибудь для тебя...

Решив не придавать значения нелепым речам больного человека и надеясь найти в доме кого-нибудь более здравомыслящего, Дамиан пошел за бирюзовым, Рядом семенил мальчонка в синем комбинезоне, с любопытством поглядывая на Дамиана.

Его привели в довольно просторное помещение, и первое, что бросилось в глаза Дамиану, была машина, нечто среднее между токарным станком и здоровенной кофеваркой. Она дрожала всем своим металлическим корпусом, и казалось, что сейчас или поедет, или развалится. На ней работал мальчик лет девяти. Видно было, что ему нелегко. Ребенок на секунду поднял глаза на вошедших и снова углубился в работу. Он орудовал рычагом, длиной больше его собственного роста, направляя движение каретки, которая подпрыгивала и, того и гляди, могла вылететь из станка, и трясся с головы до ног вместе с вибрирующей машиной. Дальше стояли еще четыре таких же станка, за которыми тоже трудились дети, одетые в одинаковые синие комбинезоны. Шестая машина бездействовала. Это, видимо, было рабочее место того мальчишки, который шел сейчас за бирюзовым грубияном, то и дело высовывая из-за его спины любопытную мордашку.

«Нет, это не больница... Где же это я?»

Тем временем бирюзовый заметил, что мальчишка все еще торчит у него за спиной, и так злобно замахнулся на него, что бедняга подскочил от испуга и бросился к своей машине. Бирюзовый самодовольно хмыкнул и, кивнув другому мальцу, приказал:

— Ты, Тупица... Пойди доложи Барону, что Один пришел. Мальчик угрюмо взглянул на него, остановил свой чудовищный станок, вытер худые ручонки о комбинезон и сказал:

— Я не Тупица, я Мошенник... — И, не дожидаясь ответа, пошел между машинами к выходу.

— Какая разница? — проворчал бирюзовый. — Я всегда путаю имена. «Ничего себе имена», — подумал Дамиан.

— Пошли, — приказал надзиратель, толкая его в плечо. — Барон захочет на тебя посмотреть, это как пить дать.

Дамиан уже чувствовал, что происходит что-то неладное. У кого тут просить помощи, чтобы спасти Педро? Похоже, придется прежде спасаться самому. Еще в тот момент, когда мост заскрежетал, поднимаясь у него за спиной, Дамиану показалось, что вернуться будет не так-то просто. А увидев этих рабочих, младшему из которых было не больше шести, а старшему — лет десять, он окончательно понял, что попал в довольно скверное место.

«Может, это такое ремесленное училище?» — попытался он себя утешить.

Проходя мимо станков, он заметил, что из одного выскакивали крохотные детальки, а на другом они монтировались в миниатюрные автомобильчики.

Из-за адского грохота станков и поспешности, с которой трудились маленькие рабочие, создавалось впечатление, что машинки собираются со скоростью света, но, как узнал позднее Дамиан, работа шла страшно медленно, с огромной затратой ненужных усилий. За день каторжного труда мастерская выпускала не больше дюжины автомобильчиков на электрических батарейках.

— Мне не нужен один, — послышался впереди писклявый голос — Мне нужны еще шесть человек.

Из дверей вылетел посланный бирюзовым мальчишка.

— Я ему сказал, — сообщил он и, не останавливаясь, промчался мимо.

— Проходите! — взвизгнул все тот же голос из глубины соседнего помещения.

За широким письменным столом, развалясь в огромном кресле, сидел пузатый человек. Его бесцветные глазки едва виднелись за толстыми щеками. На нем был дорогой костюм цвета кофе с молоком, а на жирных пальцах сияли драгоценные перстни.

— Значит, это ты Один? — И человек уставился на Дамиана.

— Меня зовут Дамиан-Велосипед, — вежливо поправил его мальчик.

— А меня Дракити Укарики, Лжебарон Мутной Воды, — представился тот, указывая Дамиану на единственный стул, стоявший напротив стола.

— Да? А я настоящий, — сообщил Дамиан, имея в виду истинность своего имени, а не благородного происхождения, потому что в вопросе о титулах совершенно не разбирался.

— Вот как? — с недоверием взглянул на него Лжебарон. — Прелестно, прелестно... Ну что ж, теперь у тебя будет другое имя. Барнабас-Невежа придумает что-нибудь миленькое.

— Деревенщина! — радостно гаркнул надзиратель.

— Нет, — возразил Лжебарон, — это имя ты уже дал двоим. Подумай хорошенько.

— Ладно. — И Барнабас удалился, желая, по-видимому, предаться творческим поискам в каком-нибудь уединенном месте.

— Я уж лучше останусь Дамианом-Велосипедом, — забеспокоился Дамиан.

Лжебарон многозначительно улыбнулся, но так и не успел дать свои идиотские объяснения, потому что в этот момент Барнабас-Невежа накинулся на кого-то, входившего в мастерскую, и этот кто-то, преодолев скандалящее препятствие, предстал перед Лжебароном, любезно приветствовал его и приземлился на тот стул, где уже сидел Дамиан, прямо на него. Барнабас, глотая ртом воздух, ошалело смотрел на гостя.

— Любезный друг! — отвечал Дракити Укарики. — Я счастлив видеть вас в своем доме. Но скажите мне, ради бога, удобно ли вам на этом стуле, не мешает ли вам мальчишка, на которого вы сели?

Только теперь гость обратил внимание на это непредвиденное обстоятельство. Он подскочил, а Дамиан со всех ног бросился в другой конец комнаты, подальше от «любезного друга». Он сразу узнал его, человека в белом, остроусого преследователя.

— Я очень тороплюсь, мой благородный друг, — сказал посетитель, подкрутив усы. — Цель моего визита... — Тут он взглянул на Дамиана и сделал жест, который мог означать только одно: «Вон отсюда!»

Во всяком случае, так понял его Дамиан. Он и сам бы с большим удовольствием удрал, но так растерялся от всего происходящего, что не мог сойти с места и стоял с дурацким видом, не сводя глаз с остроусого.

Лжебарон кинул на мальчика злобный взгляд, и Барнабас-Невежа схватил Дамиана за руку и поволок к выходу.

— Этот дурень еще не приручен, — извиняющимся тоном объяснил Лучнику толстяк.

— Нет, Дурень — это не очень красивое имя, — уже в дверях возразил Барнабас.

Пока его тащили в мастерскую, Дамиан панически соображал, что ему теперь делать. Ну и влип!

— Эй ты, Чурбан! — окликнул Барнабас мальчишку, стоявшего за шестым станком.

— Я не Чурбан, — равнодушно поправил тот. — Я Деревенщина.

— Ну, Деревенщина. Покажи этому, где он будет спать.

— Его зовут Этот? — ехидно спросил мальчишка и махнул Дамиану рукой, приглашая идти за собой.

— Погоди, — сказал Дамиан и спросил Барнабаса: — Кто этот человек в белом?

— Небесный Лучник, — буркнул тот, — Долго ты тут будешь торчать?

— Пошли, — заторопил мальчик. — Пошли, пошли.

Дамиан поплелся за ним. Бред какой-то. Вот этого самого мальчишку бирюзовый кретин назвал в первый раз Мошенником, а тот заявил, что его имя Чурбан; теперь он сказал «Чурбан», а мальчишка — «Я Деревенщина»... Что тут вообще происходит?

Они прошли через несколько комнат, поднялись по длиннющей лестнице и очутились на полутемном чердаке, где не было ничего, кроме грязных постелей, расположенных по три в ряд у каждой стены и еще две посередке.

— Вот твоя кровать, — сказал мальчик. — Подожди здесь, часа через два мы все придем.

— Что? — Дамиан почувствовал, как у него темнеет в глазах. — Я совсем не для того пришел, чтобы остаться. Я искал помощи, потому что мой друг в беде. Но у вас здесь все ненормальные, так что мне лучше уйти.

— Отсюда не уйдешь, — ответил малец, с интересом разглядывая Дамиана. — Кричи не кричи.

И прежде чем Дамиан успел ответить, он выбежал за дверь и захлопнул ее за собой.

— Ах ты, дьявол! — воскликнул Дамиан, бросаясь за ним. — Эй парень!

— Меня зовут Комарик, — тихо ответил тот из-за дверей. — Это мое настоящее имя... Ну, пока!

— Комарик... — пробормотал Дамиан.

Действительно Комарик. Худенький, легкий, он будто не ходит, а летает по воздуху.

— Я пропал, — обреченно прошептал Дамиан, оглядев свою тюрьму. Чердак был огромный и холодный. Дамиан задрал голову. Высоко, под самым потолком, виднелось узенькое окно. Он долго шагал из угла в угол, потом присел на свою койку и не заметил, как свалился и уснул... Его разбудили громкие голоса. Дети вернулись из мастерской. Значит, прошло уже два часа.

— Вставай, — сказал Комарик и потряс его за плечо. — Есть пора. Дамиан с трудом открыл глаза. Поесть? Ну что же, и на том спасибо.

Желудок у нашего героя бунтовал и имел для этого все основания. Но стоило Дамиану взглянуть на подозрительного вида черствые лепешки, которые уплетали маленькие работники, — да еще улыбались, бедняжки! — как все его существо восстало против требований желудка. Переборов себя, он куснул предложенное ему лакомство. О господи... Дамиан зажал рот ладонью, боясь, что его вырвет. Он собрал все свое мужество, дожевал и проглотил кусок.

— Что это такое? — еле выговорил он.

— Хлебцы «гав-гав», — ответил Комарик.

— Очень питательные, — облизнулся смуглолицый мальчонка.

— Очень ценные, — прибавил белобрысый пацан. — Потому что другого нам не дают.

— Мы их очень любим, — вздохнула девчонка, которую поначалу Дамиан принял за мальчика из-за коротко остриженных волос.

— Ты тоже привыкнешь, — утешил его самый старший из ребят.

— Хлебцы «гав-гав» — гав-гав-гав! — высказался самый маленький.

— Он говорит: «Кушай на здоровье!» — перевел Комарик, и все засмеялись.

Дамиан с сомнением посмотрел на собачью пищу, но все же проглотил столько, сколько смог. Дети выжидающе смотрели на него.

— Это правда, что у тебя есть друг и он в опасности? Дамиан кивнул. Ребята окружили его.

— Я Комарик — я уже говорил тебе, да? А вот это — Тигр, ее зовут Колибри, смуглого — Смугляш, блондина — Перикл, а малыша — просто Кроха, хотя иногда он просит называть себя Щупликом.

— Но это тайные имена, — предупредила Колибри. — Там внизу у нас нет имен.

— Вернее, есть кое-какие, — уточнил Тигр. — Только теми именами нас называет Барнабас. Вот увидишь, он. и тебе придумает какую-нибудь гадость.

— У нас есть еще одна тайна. — Комарик положил Дамиану руку на плечо и зашептал ему в ухо: — Когда Барнабас называет кого-нибудь из нас одним из тех имен: Чурбан, Мошенник, Тупица, Негодяй, Деревенщина Первый и Деревенщина Второй, мы всегда отвечаем, что нас зовут по-другому. Мы его совсем запутали.

— А зачем?

— Понимаешь, они хотят, чтобы мы привыкли к этим кличкам. Тогда мы будем как ручные зверюшки, совсем послушные.

— Но у нас есть настоящие имена, которые мы сами себе выбрали, — гордо заявил Перикл.

Наступило молчание, и Дамиан решил, что пора тоже представиться:

— Дамиан-Велосипед. Меня привела сюда черная птица.

— Дра-Дра! Она и нас заманила.

— Ты тоже заблудился в лесу? — спросил кто-то из детей.

— Нигде я не заблудился! Мы с другом шли по очень важному делу, но на нас напали какие-то типы. Мой друг попал к ним в плен, а я спасся. Спрыгнул в расщелину. А черная птица летела впереди, показывая мне дорогу, и привела в этот замок.

— Теперь ты такой же, как мы, мальчик-раб. Дамиан кусал губы.

— Мне нельзя здесь оставаться. Я должен спасти Педро.

Ребята насмешливо переглянулись, а самый маленький, который во время разговора без конца лаял, тоненько засмеялся. Но тут заговорил Тигр:

— Зря вы смеетесь. Ему действительно нужно бежать отсюда.

— Еще бы не смеяться! — ответил Смугляш.

— Сам знаешь, отсюда не убежишь, — вздохнул Комарик.

— Конечно. Но у него друг в беде. Значит, нужно попробовать.

— Тогда я тоже хотел бы иметь друга в беде, — заявил Перикл.

— Вот что... — И Комарик приник ухом к дверной щели, боясь, что его услышат. — Мы должны ему помочь!

— Да, помочь! — одобрил Кроха, перестав лаять. Где-то под потолком зазвенел звонок.

— Пошли!

— Куда? Опять в мастерскую?!

— Нет, теперь у нас уроки. Дракити хочет, чтобы мы учились, а то мы не сможем как следует работать.

«А у меня каникулы», — хотел было возразить Дамиан, но махнул рукой и пошел со всеми в классную комнату.

Дети возбужденно галдели и смеялись. Кажется, возможность учиться была для них единственной радостью. Дамиан, глядя на них, тоже немного повеселел. Поэтому, когда он увидал в классе Небесного Лучника, то нисколько не испугался, а стал быстро соображать: «Лучник торопился, но почему-то остался. Зачем? Это необходимо выяснить».

Лжебарон объявил детям, что сегодня в качестве преподавателя к ним пригласили одного из самых знаменитых изобретателей Города Садов.

— Этот господин, — сказал Дракити, — будет руководить вами в одном интереснейшем исследовании, которым вы займетесь все вместе.

Небесный Лучник добавил к этому, что будет приходить раз в неделю и давать им указания.

— Что же мы должны делать?

Дети, казалось, позабыли все свои несчастья. Глаза у них блестели от любопытства.

— Это несложно, — ответил Небесный Лучник. — Учитывая, что уровень вашей подготовки соответствует третьему или четвертому классу школы, мы ставим перед вами довольно простую задачу: смонтировать электрический конденсатор.

— Лейденскую банку? — спросил Дамиан.

— Что-то вроде, только ваш конденсатор будет накапливать энергию молний.

Молний?! — Дамиан тихо ахнул. Дальше он, практически, ничего не понял, хотя немного разбирался в технике, во всяком случае, несравненно лучше Педро. Для него были пустым звуком такие выражения, как «техническое противоречие» или «алгоритмы изобретения». Да по правде сказать, он и не слушал. Он уже понял самое главное: Небесный Лучник хочет сделать ту штуку, которую он, Дамиан, прячет за пазухой! Часа через полтора они вернулись на чердак. Тигр и Комарик подошли к Дамиану.

— А ты, кажется, парень подкованный, — важно заметил Тигр, — даже не похоже, что ты из Внешнего мира.

— А это что, другой мир?

— Что-то вроде... Сюда так просто не попадешь. Мы все здесь недавно. Раньше всех сюда пришел Перикл — пять лет назад. Остальные — года три назад, а Кроха — два.

— Дракити Укарики выдрессировал ворону Дра-Дра, чтобы она отыскивала в горах заблудившихся детей и приводила в Черный замок. Кто сюда попадает, превращается в раба. Если бы мы раньше знали!

— Мы делаем модельки автомобилей. Это игрушки для миллионеров.

— Дракити продает их во Внешнем мире и получает за каждую кучу денег.

— Слушайте, — нерешительно начал Дамиан, — Небесный Лучник говорил сейчас о каком-то изобретении...

— А, дело обычное, — ответил Комарик. — Здесь на горе, как мы поняли — ведь мы никогда не выходили из замка, — все изобретатели. Даже нас, рабов, и то учат изобретать.

— У каждого из нас есть уже маленькие изобретения, — гордо сказал Тигр. — То, чего хочет Небесный Лучник, — довольно интересное упражнение.

Дамиан взглянул на остальных ребят, игравших во что-то в сторонке, и сказал шепотом:

— Это вовсе не школьное упражнение. Я этого Лучника, можно сказать, давно уже знаю.

— Очень добрый господин, правда?

— Этот добряк... Он гнался за одной женщиной и посылал ей страшные проклятия.

— А при чем тут это изобретение?

— А при том. Я все понял. Он хотел украсть эту штуку, но не вышло. Вот он и придумал заставить вас ее сделать.

Комарик нахмурился, а Тигр недоверчиво покачал головой:

— Небесный Лучник — один из лучших изобретателей на Турецкой горе. Зачем же ему заказывать нам сложный прибор? Да брось ты, это просто упражнение для четвертого класса.

Дамиан кусал губы. Как им объяснить? Показать шкатулку он не решался. Тут к ним подошли Перикл и Смугляш.

— Мы составили план бегства, — сказал Перикл и протянул Дамиану листок вот с таким рисунком:

— Окно А находится на высоте шестнадцати метров надо рвом с крокодилами Б, — начал объяснять Перикл. — Человек В спускается по простыням Г прямо на заранее опущенную кровать Д и на ней, как на плоту, переплывает ров Б в направлении, указанном пунктиром, на другую сторону Ж.

— На случай нападения крокодила Е, — подхватил Смугляш, — человек В возьмет с собой миску с хлебцами З, чтобы отвлечь Е. Грести веслом И моего изобретения — из левой ножки кровати Д.

— После этого, — сказал Перикл, — мы втащим простыни Г обратно в окно А.

Изучив как следует план бегства, ребята решили, что он вполне осуществим, если только человек В, то есть Дамиан, не сдрейфит, когда появятся Е — 1, Е — 2, Е — 3 и так далее, то есть крокодилы.

— Ты не бойся, — утешала его Колибри, — они ужасно любят, просто обожают хлебцы «гав-гав».

— С ума по ним сходят, — подтвердил Комарик. — Возьмешь с собой побольше и кидай им, а пока они будут жрать, переберешься на ту сторону.

— Жаль, что мы сами так не можем. Мы просто пропитались запахом «гав-гав». Столько времени только их и едим! Для крокодилов мы вроде больших хлебцев. Лжебарон нарочно так сделал!

Дамиану было немного не по себе. Все эти А, Б, В, Г совершенно перемешались у него в голове. К тому же утверждение ребят, что прожорливым Е могут нравиться питательные 3, было слабым утешением. Крокодилы, которые предпочитают хлеб мясу? В, то есть он, Дамиан, вовсе не горел желанием это проверить. И потом, абсолютно неясно, как можно протащить кровать Д через окошко А.

— Как? — улыбнулся Комарик. — Очень просто. — И он принялся складывать свою койку, пока она не превратилась в компактный куб. — Как спустишься, нажмешь вот здесь — и пожалуйста!

Куб подпрыгнул, как зонтик, и снова смонтировался в кровать. — Это мое собственное изобретение, — похвастался Комарик. Дамиану ничего не оставалось, как согласиться.

— Теперь дождемся ужина, и, как стемнеет, действуй...

На Турецкую гору спускались фиолетовые сумерки. Солнце, падая за горизонт, брызгало розовой краской на густые облака, от которых ночь обещала быть еще темнее.

Педро ускоряет шаг, чтобы не отстать от Руя, а тому хоть бы что... Еще бы, на нем семимильные башмаки!

— Погоди! — кричит обессилевший Педро. — Отдохнем! Руй только качает головой:

— Скоро стемнеет. Нужно торопиться.

Но Педро уже все равно. Он садится на камень.

— В конце концов, это ты виноват, что мы не находим выход, — ворчит он. — И между прочим, на мне самые обыкновенные ботинки, учти.

Руй молчит. Он сыт по горло спорами. Они уже поругались раз двадцать, и у Руя язык устал сильнее, чем у Педро ноги. Полтора часа блуждали, разыскивая выход из лабиринта, и спорили, по чьей вине заблудились. К тому же, как на грех, Педро без конца задавал вопросы:

— Что-то я не пойму, как у вас люди имена получают? Вы их что, тоже изобретаете? Ты — Мечтатель, Мос — Скиталец, Фламман — Одинокий... Чудно!

— Чего тут не понимать? Одинокий, потому что его единственный близкий человек бросил. Каков человек, таково и имя. Мос всегда любил бродить в одиночку...

— Ну ладно, а дон Алифанфарон де Карамель и кабальеро Лисандро Достохвалес? Не слишком ли пышно?

— По-моему, в самый раз. Они еще в подготовительном классе играли в рыцарский орден, вот и придумали... И между прочим, они всегда ведут себя как настоящие рыцари.

— Ладно, а вот скажи, пожалуйста... И так без конца.

Тьма между тем сгущалась.

— Ну хорошо, давай пока здесь остановимся, — смилостивился Руй, присаживаясь на камень рядом с Педро. — Завтра утром найдем выход.

Не очень приятно провести ночь в холодной галерее лабиринта. Но что поделаешь?

— Я бы хотел изобрести что-то вроде компаса для ориентирования в лабиринтах, — задумчиво произнес Руй. Глаза его заблестели. — Да, пожалуй, я смог бы. Лабиринтомер! Он будет измерять пройденный путь и отмечать его шаг за шагом с помощью часового механизма. Зайдешь в лабиринт, побродишь там, побродишь, захочешь вернуться — пожалуйста! Прибор прикрепляется к кроссовке, пружина начинает раскручиваться, и ты идешь обратно по своим собственным следам.

— У нас в деревне, — сказал Педро, — есть сад, там построили лабиринт из изгороди. Приезжие путаются в нем, сами выбраться ни за что не могут, а наши ребята придумали несколько способов и запросто находят выход. Завтра мы попробуем один из этих способов. Метод левой руки.

— А ты никогда ничего не изобретал? — поинтересовался Руй.

— Нет пока, — неохотно произнес Педро. Дались им эти изобретения! Надоело.

И тут он вспомнил о своем перочинном ножике.

— Ах да, недавно у меня возникла одна идея, правда, я не знал тогда, нужное ли это изобретение. А теперь знаю.

— Ну?

— Что-то вроде компаса, по которому можно найти Аккумулятор Тысячи Молний.

Руй отвернулся:

— Я думал, ты серьезно.

— Я серьезно. — Педро достал ножик и начал поворачивать его туда-сюда.

— Что ты делаешь?

— Смотри! — вскрикнул Педро. Нож начал слабо светиться.

Руй сразу сообразил, в чем дело. Ну ясно, это тот самый нож, который Педро с другом два раза совали в Аккумулятор. Нож каким-то образом получил статический заряд. Может, и вправду он приведет их, куда нужно?

— Что же ты раньше молчал?

— А что говорить-то? Светится слабо, днем все равно не видно.

— Верно. Ну что ж, вперед! — И Руй поднялся с камня.

Педро, гордясь своим открытием, живо вскочил, и они пошли туда, куда вело их все ярче светившееся лезвие перочинного ножа.

«Ну, Дамиан, — думал Педро, — скоро мы снова будем вместе».

Тут он вспомнил, что сказали ему ребята: Дамиан мог попасть в замок Дракити Укарики.

— Слушай, Руй, помнишь, вы говорили про какого-то Дракити? У вас тут что, рабство есть?

— Какое рабство? У нас в городе не то что рабов, даже слуг держать не положено. Мы свободные люди! Хочешь иметь помощника — сделай себе робота или другой автомат. Но Дракити — изобретатель никудышный, да и лентяй известный. У него одного есть живой слуга, Барнабас-Невежа. И рабы. Об этом, правда, никто толком не знает. Слухи одни. Никто в замке не бывал. Разве что Аларико... Чинил вроде у него чего-то.

— И никто этого Дракити не видел?

— Нет, почему же. Иногда он появляется в городе, на Ярмарке Изобретений или на Неделе Талантов, но ни разу не получил ни одной премии, ни одного приза на конкурсах. Правда, однажды его птицу Дра-Дра наградили плюшевым мишкой за правильный ответ на конкурсе Пяти Букв (В Городе Солнечных Садов очень любят этот конкурс. Задача конкурса состоит в том, чтобы угадать слово, составленное как попало из взятых наудачу букв, наибольшее число которых — пять. Чтобы угадать задуманное слово, делаются сложнейшие математические вычисления. А попытка всего одна. Дракити на том конкурсе уступил возможность отгадки своей вороне. И она попала в точку, тем более что разгадка была в слове «ДРАКА».).

— А-а, та птица!

— Тихо! — прошептал Руй.

Они находились у выхода из лабиринта. «Где-то недалеко от города», — подумал Руй.

Впереди тускло горел какой-то огонек и виднелась каменная стена.

— Это замок? — спросил Педро. Нож в его руке сиял, как звезда.

— Может быть... Так темно, ничего не разберешь. По-моему, это какой-то забор...

— Или крепостная стена... Давай перелезем?

Руй кивнул и полез первый. Он вскарабкался на самый верх и огляделся. Двор показался ему огромным и удивительно знакомым. «Да нет, просто в темноте все дворы похожи», — подумал Руй и в тот же миг почувствовал, что поверхность, на которой он стоял, пришла в движение. Его ноги потеряли опору, он успел только сдавленно крикнуть: «Помогите!» — и тут, вместо того чтобы рухнуть вниз, взлетел в воздух и окончил свой полет в рыболовной сети. Сеть зашевелилась, протащила его через весь двор и втянула в огромный ящик. Ящик с треском захлопнулся, и призывы о помощи стихли.

Педро, взобравшись следом за Руем на вершину ограды и сообразив, в какую западню попал его товарищ, спрыгнул и бросился бежать вдоль забора. Отбежав подальше, он остановился, вглядываясь в темноту и ругая на чем свет стоит всякие ловушки вместе с их изобретателями. Тут он заметил калитку из довольно редких металлических прутьев, сквозь которую было видно освещенное окно.

«Ага! Вот отсюда я и нападу на этих любителей расставлять людям сети!»

Он стал осторожно пролезать между прутьями, предусмотрительно спрятав нож, чтобы его не выдал блеск лезвия.

«А если сквозь решетку пропущен ток?.. А вдруг сигнализация сработает?..» — тревожно думал Педро, но не отступал и упрямо протискивался.

Когда это наконец удалось, он выпрямился и еще раз взглянул на нож.

«Дамиан совсем близко!»

Но маленькая фигурка, приближающаяся к калитке, совсем не Дамиан. Педро еще не заметили, но это вопрос нескольких секунд. Так, придется напасть первому. Ведь это кто-то из слуг Дракити... На размышления времени не было, и Педро, как тигр, набросился на мальчишку. Кажется, тот был одного с ним роста.

Он собирался сбить его с ног одним ударом, однако мальчишка вовремя заметил его движение и увернулся. Вслед за тем Педро получил такой основательный удар в живот, что едва удержался на ногах. В пылу схватки он выронил нож. Соперники обхватили друг друга и покатились по земле.

Противник оказался достойный, и были моменты, когда Педро казалось, что ему не устоять перед его увертливостью и упорством. Он уже наелся земли вперемешку с кровью, сочившейся из разбитых губ, и только последним усилием воли заставлял себя не сдаваться. И не напрасно: противник начал слабеть. «А-а, гад, ты, кажется, уже плачешь!» Наконец Педро удалось заломить мальчишке руку за спину, и, применяя болевой прием, он прошипел ему в ухо:

— Сдаешься?

— А ну отпусти руку, паразит! — услыхал он знакомый голос.

— Что за хулиганство! Прекрати немедленно! — подхватил другой, незнакомый.

Педро поднял голову и... Ох, лучше б ему провалиться сквозь землю. Только теперь до него дошло, что он дрался с девчонкой! А рядом стояли Руй-Мечтатель и какая-то красивая сеньора. Руй, казалось, готов был его растерзать. Педро, не смея взглянуть на своего противника, отполз на карачках, автоматически нашарил в траве нож и, пошатываясь, встал. Он не знал, куда деваться от стыда, опустил голову и молча облизывал разбитые губы. Женщина и Руй хотели помочь девочке подняться, но та, узнав Руя, вскочила как ни в чем не бывало и бросилась его обнимать.

— Как ты догадался, что я здесь? А где остальные?

— Этот вот дурак привел, — ответил Руй, краснея и подставляя щеку для поцелуя. — Мы вдвоем пришли.

Педро почувствовал некоторое облегчение.

— Темно и я... и я... — заикаясь, выговорил он, — и я подумал, что тут кто-то из слуг Дракити Ука... Ука... Ука... как?

Руй презрительно скривился. Урганда-Незабудка передернула плечиками. Но тут донья Леонора Чарующая — а это была именно она! — сжалилась над несчастным Педро:

— Ну хорошо, вы нам все расскажете дома. Пошли скорее. «Девчонку победил! Девочку от парня отличить не смог!» — казнился

Педро. Урганда, правда, была в брючках, но на мальчика нисколько не походила: нежное личико, черные кудрявые волосы до плеч. Смуглая, черноглазая. И ужасно красивая. Педро сразу понял, что он навеки обречен любить безответно. Никто, и в первую очередь сама Урганда, никогда не узнает об этом чувстве, сжигающем его сердце.

— Скажите, пожалуйста, — осмелился спросить Педро, когда все вошли в дом и немного успокоились, — а где Дамиан?

— Дамиан? — удивилась донья Леонора.

— Мой друг, Дамиан-Велосипед, — ответил Педро, доставая нож. — Эта штука показывает, что он именно здесь. — И, поворачивая нож в разные стороны, он пошел туда, где стоял какой-то предмет из хрусталя, похожий на конфетницу.

— Думаешь, он в ней? — насмешливо спросил Руй.

— Не нужно это трогать, — воскликнула донья Леонора. — Ты что же, знаком с Дамианом-Велосипедом? Значит, ты...

— Меня зовут Педро-Крокодил.

— Ну конечно же! Я вас знала совсем крошками... Да не стойте вы все, сядьте! Педро, тебе, кажется, есть о чем рассказать. Только Дамиана-Велосипеда здесь нет. Я его видела дня два назад, когда проезжала через вашу деревню.

Педро стал рассказывать. Он говорил долго, стараясь не упустить ни одной детали в уже известной читателю истории, начиная с того дня, когда им с Дамианом исполнилось одиннадцать лет, и кончая той идиотской ошибкой, которую он сделал, приняв Урганду-Незабудку за слугу Дракити Укарики. Когда он закончил, Руй, переставший, кажется, на него сердиться, спросил у доньи Леоноры:

— Я одного не могу понять: мы шли, ориентируясь по свечению ножа, почему же он привел нас сюда, а не в Черный замок? Может быть, нож показывал неверно? Или... Или Аккумулятор у вас?

— Нож не мог показывать неправильно! — закричал Педро.

— Конечно, — ответила донья Леонора. — В этой коробочке для конфет лежит самый мощный в мире Аккумулятор.

Руй побледнел и отвернулся. Потом тихо спросил:

— Урганда, ты выдала тайну?

— Что ты, Руй! — испуганно ответила девочка. — Ты не представляешь, какая ужасная история со мной случилась... Сеньора, пожалуйста, расскажите вы. Я не хочу, чтобы Руй, чтобы мои друзья считали меня предательницей! \.

— Руй, ты не должен так думать. Нет на свете более верного друга, чем эта девочка. Сейчас я вам все расскажу, и вы поймете, почему у меня есть Аккумулятор Тысячи Молний.

В этот момент в комнату въехал столик на колесах, на котором стояли чашечки с дымящимся шоколадом и блюдо со всевозможными бутербродами, напоминавшее пол бассейна, выложенный цветной мозаикой.

— Угощайтесь, — сказала донья Леонора. — Ну, смелее. Это очень вкусно. И погодите вздыхать. Сейчас я вам все расскажу, а там подумаем, что нам делать дальше.

И вот что рассказала донья Леонора.

Когда убежали «ребята дона Фадрике» (так называли в городе семерых бунтарей из выпускного класса), представители всех четырех кварталов собрались на совещание. Спорили долго и вынесли жестокое решение: объявить их дезертирами, а каждый квартал постановил отречься от беглецов, поскольку они сами отреклись от своего родного квартала. Было также объявлено, что беглецы заслуживают самого сурового наказания и что тот, кому удастся захватить кого-нибудь из них в плен, имеет право сделать пленника своим слугой — для работы на кухне, уборки дома — и не пускать его никогда ни в мастерскую, ни в лабораторию. Такого прежде не бывало. Традиции свободных изобретателей не допускали существования слуг или рабов. Но в последние годы в Городе Солнечных Садов все шло кувырком, и назначенное ребятам наказание многим показалось очень выгодным. Других в начавшейся охоте за беглецами подогревал какой-то странный спортивный азарт... Хуже всего то, что нашлись люди, преследовавшие в этой охоте совсем другую, страшную цель. Одним из них был Небесный Лучник, сосед доньи Леоноры.

В начале их знакомства он произвел на нее довольно приятное впечатление. Он был вежлив и вообще вел себя как воспитанный человек. Но потом... Когда он схватил Урганду, донья Леонора, одна из немногих в городе противниц постыдной охоты, сразу невзлюбила его. Но тогда она еще не знала всего, не знала, что Лучник решил во что бы то ни стало вырвать у девочки секрет Аккумулятора Тысячи Молний. Зачем? Ему вскружили голову те возможности, которые сулило обладание этим потрясающим изобретением, и он вознамерился подчинить себе город изобретателей с помощью опаловой шкатулки. Он хотел заставить работать на себя всех изобретателей Города Садов. Но об этом донье Леоноре стало известно гораздо позднее, когда во время их последней ссоры он в ярости проговорился. Она добивалась разговора с ним с того самого дня, как он привез к себе Урганду. Сначала он упорно отказывался принять у себя донью Леонору, отговариваясь тем, что очень занят. Но она не сдавалась и даже отнесла в Конфликтный суд свое заявление, в котором выступала против решения четырех кварталов. Суд отверг ее заявление. А пока донья Леонора хлопотала, Небесный Лучник старался выпытать у Урганды ее тайну, сначала с помощью лживых обещаний отпустить ее на свободу, потом стал запугивать ее, угрожать. Прошел месяц, но все его старания были напрасны. Тогда он пришел к донье Леоноре и предложил ей грязный сговор: Лучник хотел, чтобы она завоевала доверие девочки и выспросила у нее то, что касалось Аккумулятора. Донья Леонора приказала роботу-швейцару выставить Лучника за дверь...

Никогда и никто в Городе Солнечных Садов не стремился обманным путем вызнать секреты чужих изобретений. Каждый мечтал быть первым, но обладать идеей, а не результатом чужого труда. В Городе Садов считалось, что каждая новая идея может прийти в голову только одному человеку. Когда кто-то замечал, что другой работает над тем же изобретением, он считал себя обворованным. Это, конечно, неправильно. С этого, к сожалению, и начались все несчастья Города Садов. Но мошенников и грабителей город до сих пор не знал.

Чертежей у Урганды не было, она знала их на память. Чтобы нельзя было их выкрасть. Так вот, этот негодяй придумал такое, о чем донье Леоноре даже вспоминать было противно. Настоящую подлость.

Он снова пришел к донье Леоноре, сказал, что нужно поговорить. Она не пустила его дальше порога. Он принялся извиняться: он, мол, все понял, прошлый разговор послужил ему уроком. Через неделю явился с дорогим подарком, который она, разумеется, не приняла. «Ваша доброта и глубокая мудрость, — распинался этот наглец, — совершенно преобразили меня, я стал другим человеком, и бедная девочка, когда поняла это, согласилась со мной сотрудничать. Вместе с ней мы сделаем Аккумулятор Тысячи Молний и принесем его в дар нашему городу». Все это звучало так фальшиво, что донье Леоноре стало не по себе, она поняла, что происходит что-то очень нехорошее. Дней двадцать после этого он не объявлялся. Она измучилась от тревоги и невозможности узнать, что делается в соседнем доме.

Вдруг Лучник снова появился: «Девочке плохо. Отказывается есть. Если желаете, можете ее навестить...» Донья Леонора бросилась туда. Урганда, бледная, почти прозрачная, лежала в постели. «Негодяй, до чего вы ее довели!» — «Мне пришлось подвергнуть ее гипнозу. Три недели старался».

От ненависти у доньи Леоноры потемнело в глазах. Лучник отскочил от нее, как нашкодивший кот, и крикнул: «Мне надоело нянчиться с младенцами! Теперь мне известно все, что нужно, и я буду самым могущественным человеком в мире! Можете забирать малышку...»

Донья Леонора замолчала. Она сидела, полузакрыв глаза, и видно было, как ей тяжело все это вспоминать. Она покачала головой, отказываясь от чашки с шоколадом, которую ей пододвинула Урганда, и сказала:

— Так Урганда оказалась в моем доме. Она была очень слаба и в полном отчаянии, потому что думала, что под гипнозом выдала секрет. Мне с трудом удалось поставить ее на ноги, и, когда она окончательно поправилась, мы с ней решили, что единственный способ противостоять опасности — это как можно скорее смонтировать ваш Аккумулятор. Так мы и сделали. Мы принялись за работу и... попались на удочку!

— То есть как?!

— Да-да, Педро, потому что мы забыли одну важную особенность гипноза. В гипнотическом состоянии никого нельзя заставить действовать против воли, особенно такого бесстрашного человека, как наша маленькая Урганда. Хитрость, которую придумал Лучник, в том и состояла, чтобы заставить нас поверить, будто Урганда выдала тайну.

— А-а, понимаю. Вы сделаете Аккумулятор, а он постарается его выкрасть...

— Вот именно. Лучник, когда был у меня, сумел незаметно спрятать здесь маленький микрофон, чтобы знать, как у нас продвигается работа. Когда мы закончили, он попытался украсть прибор. Хорошо еще, что мы вовремя поняли, в какую ловушку угодили. Мы установили вокруг дома целую систему защиты. Опаловую шкатулку, в которой находился Аккумулятор, я все время носила с собой. Небесный Лучник, видимо, догадался об этом и однажды погнался за мной на своем летающем самокате. Спасаясь, я ехала через твою деревню, Педро. У моего велосипеда отказали тормоза, и Дамиан — удивительно смелый мальчик! — меня просто спас. Тогда-то я и потеряла шкатулку. А обнаружила пропажу слишком поздно и уже не могла понять, где это случилось. Мы опасались, что шкатулка попала в руки Лучника, поэтому сделали другой Аккумулятор. Он-то и привел вас в мой дом.

Донья Леонора вздохнула и отпила глоток шоколада. Ребята тоже принялись за еду. Руй и Педро ели молча, думая об одном и том же: именно они должны защитить прекрасную Леонору и Урганду-Незабудку от Небесного Лучника.

Хотя где-то на самом донышке души скреблась тревожная мысль: а их-то самих кто защитит?

— Хорошо, что вы здесь. Теперь мы знаем, что Аккумулятор не у Лучника. На душе спокойней.

— Но прибор может оказаться в руках Дракити, если Дамиан попадет к нему, — заметил Руй.

— Об этом завтра. Вы устали, и вам необходимо выспаться. А Дамиана мы выручим, где бы он ни был.

Колибри пришила к рубашке Дамиана «кнопку скорой помощи».

— Если поцарапаешься, нажми: здесь йод и бинт.

Тигр подарил ему чернильный карандаш, которым можно было не только рисовать, но и делать многое другое.

— Если разобрать корпус, то эта трубочка может служить духовым ружьем. Стреляет кусочками графита. Еще ее можно использовать как телескоп. Это хороший телескоп: в нем стоят воздушные линзы, а они не бьются.

— Спасибо, спасибо...

«Как же так? Эти малыши всерьез считают себя изобретателями. Но это же обыкновенный кармашек с пуговицей и трубочка от карандаша! Чему их здесь учат? Нет, их просто дурачат! Конечно, кровать, у которой складываются ножки, это чуть посложнее... И все-таки поручать им работу над серьезным прибором... Что-то здесь не так», — с тревогой думал Дамиан.

Другие дети ничего не могли подарить на память, потому что у них в карманах было так же пусто, как в желудках. Все хлебцы «гав-гав», выданные на ужин, по общему решению вручили Дамиану для отвлечения крокодилов.

Нельзя было терять ни минуты. Дамиан вскарабкался по живой пирамиде до самого слухового окошка. За ним поднялся Комарик. К одному концу связанных между собой простынок они прицепили сложенную койку и осторожно спустили ее почти до самой поверхности темной и зловонной воды. Было страшно смотреть вниз. Кружилась голова.

— Ты готов? — спросил Комарик.

Дамиан в последний раз оглянулся на ребят. Пора.

Медленно, упираясь ногами в стену, он начал спуск. Комарик, сидя верхом в проеме окна, смотрел не дыша, как он ползет, перебирая руками по веревке. Внизу черная поверхность водоема поблескивала, как обсидиан. Комарик изо всех сил упирался руками в проем. Простыни были обвязаны у него вокруг пояса, и он все основательнее ощущал вес Дамиана. Вот беглец уже внизу. Теперь самое трудное. Дамиан отвяжет упаковку, нажмет кнопку и сбросит плот на воду. Затем Комарику нужно будет пониже перегнуться в окно, потому что веревка коротковата. Ну вот, плот уже на воде. Давай, давай, Комарик!.. Ух, какой же этот Дамиан тяжелый!.. Комарик поменял положение, свесив ноги внутрь, перегнулся и... полетел в пустоту!

Согласно закону свободного падения тел, Комарик должен был пролететь шестнадцать метров, отделявших его от водоема с крокодилами, менее чем за две секунды. И все же падение показалось ему бесконечным. Он словно парил в ночном воздухе, а потом сразу ощутил на губах вкус холодных и липких водорослей. Когда, оглушенный, он уходил под воду, воздух и вода слились для него в одно темное гибельное целое.

Дамиан ступил на плот, и тут же рядом, задев его голову, шлепнулся ком из простынь, под которым что-то вскрикнуло и плеснуло водой. Комарик! Дамиан, не раздумывая, бросился в воду. Ил залепил ему лицо, и в кромешной темноте он едва различил барахтающееся тельце. Комарик захлебывался. Несколько сильных взмахов, и Дамиан, схватив мальчика за волосы, уже плыл с ним к плоту. Затащив беднягу на плот, он подумал, что не зря его душа-близнец не простой велосипед, а дикое и странное создание, помесь двухколесного и четвероногого.

И тут же сзади что-то длинное и тяжелое плюхнулось в ров и поплыло, прямо к их плоту. Из воды выглянула жуткая башка водяного ящера: блестящие глазки, бугры на твердой, как кора, коже и широко раскрытая пасть со страшными зубами.

Хлебцы «гав-гав», к счастью, попали в воду, и теперь чудовище плавало среди них, глотая один за другим.

Дамиан схватил весла. Впереди показался другой крокодил, привлеченный любимым лакомством. Плот шел прямо на него. Крокодил погрузился в воду, потом сзади булькнуло — животное вынырнуло рядом.

— Собака собаку не ест, — будто заклинание шептал Дамиан. Берег был совсем близко. Еще один удар весла, и они спасены. Комарик, лежавший ничком, вздрогнул и очнулся. Он открыл глаза, вспомнил, как падал, и в ужасе вскочил на ноги. Ведь он пахнет хлебцами, и стоит крокодилам учуять этот запах, как они на него набросятся. Дамиан греб изо всех сил. Плот врезался в берег.

— Бегом! — заорал Дамиан, толкая Комарика на сушу.

В ту же минуту один из крокодилов лязгнул зубами о плот, и целый кусок из досочек и металлических креплений остался у него в пасти.

— Бегом... — пробормотал Комарик, падая на землю.

Позади крокодилы продолжали глотать хлебцы и рвали зубами простыни, плававшие на поверхности. Один молодой крокодильчик запутался в белой ткани и, превратившись в маскарадное привидение, обратил в бегство сородичей.

Комарик поднялся, сделал несколько неверных шагов, споткнулся и шлепнулся носом вниз, в какую-то яму. Дамиан потерял его из виду.

— Ну и недотепа! — рассердился Дамиан и уже готов был бежать на помощь к Комарику, как вдруг в глаза ему ударил резкий свет.

— Ах ты поросенок! — прорычал знакомый голос. — Удрал! Дамиан в первый момент окаменел от ужаса. Но сразу опомнился и побежал. Однако бежать пришлось недолго. Через несколько шагов он получил такой жестокий удар в спину, что полетел кувырком на землю.

Между лопаток у него торчал дротик с тупым наконечником-присоской.

— Вот удивится наш друг, Лжебарон Мутной Воды, когда тебя увидит!

— Никакой он мне не друг! — крикнул пленник.

В ответ Небесный Лучник издевательски захохотал.

Комарик выглянул из ямы и увидел, замирая от страха, Небесного Лучника, восседавшего на самокате с зажженными фарами и поднимавшего в воздух Дамиана-Велосипеда с помощью чего-то, похожего на спиннинг. Ослепленный пронзительным светом и беспомощный, Дамиан дергался на удочке, как лягушонок. Лучник забавлялся. Он завел мотор и не спеша поехал к подъемному мосту.

— Что же делать? — в отчаянии шептал Комарик.

Он весь промок, выпачкался в земле, сильно ушибся и был в полной растерянности. Так неожиданно удалось удрать вместе с Дамианом, и на тебе! Куда теперь идти? Он даже не знал, кого Дамиан хотел спасти.

— Подождите! — пискнул он, плохо соображая, что делает.

К счастью, его не услышали. Когда он подбежал к мосту, тот уже был поднят. Мальчик вздохнул. Случай подарил ему долгожданную свободу, а он не знал, что с ней делать. Им хорошо, они там все вместе — Колибри и Тигр, Перикл, Смугляш и Кроха. То есть как это хорошо?.. Ох, если бы они узнали, что он чуть не сдался! Стыд какой! Комарик повернулся и зашагал прочь от Черного замка.

А в это время Дракити Укарики и его верный слуга Барнабас-Невежа, не веря собственным глазам, смотрели на Дамиана, висящего на конце удочки.

— Как он сумел сбежать? Это невозможно! — восклицал Лжебарон, семеня вокруг пленника. — Спустите его, ради бога, бесценный друг, я не могу смотреть, как эта рыбешка болтается в воздухе. У меня от этого головокружение.

Небесный Лучник раскрутил спиннинг, и Дамиан встал на ноги.

— И все-таки, как же он удрал? Обыщи-ка его ты, болван!

— Я не Болван, я Невежа, — поправил Барнабас и набросился на Дамиана.

Тот отбивался как мог, даже укусил надзирателя, но силы были неравны, и все сокровища его карманов постепенно перешли в руки Невежи: билет метро, который хранился на память о поездке в Мехико, чернильный карандаш — подарок Тигра, шнурок от ботинка и бабушкин гребешок для опытов по электростатике. Хорошо еще, что три каменных шарика, рыболовные крючки, ржавую пружину и еще один билет метро он раздарил маленьким работникам. «Кнопка скорой помощи» не привлекла внимание Барнабаса и осталась на рубашке Дамиана.

Лжебарон морщился при виде этих ничтожных трофеев, пока его взгляд не привлек предмет, вывалившийся из-за пазухи у Дамиана во время борьбы с Барнабасом.

— Что это? — И Дракити наклонился над шкатулкой.

Дамиан, скрученный железными лапами Невежи, горько вздохнул:

— Семейная реликвия.

— Очень милая штучка. — Лжебарон с интересом вертел шкатулку в руках. — Как она открывается? Ишь как заперто! Могу поспорить, что это опал из Радужного грота.

— Дайте взглянуть, — потребовал Лучник.

Лжебарон прижал шкатулку к пузу и увернулся от длинных рук «бесценного друга». Но, вспомнив, что коробочка найдена исключительно благодаря Лучнику, он позволил полюбоваться ею несколько секунд, после чего отобрал назад.

— А внутри там что? — спросил Дракити. — Я, кажется, умру от любопытства. Покажешь, как она открывается, а?

— А, — повторил Дамиан.

— Не шали! А то рассержусь.

— Ладно. Тут нужен нож с очень тонким лезвием.

— Такой? — спросил Лучник, вытаскивая свой.

— Сойдет. Один из вас пусть держит шкатулку в руке, а другой сунет нож в щелочку. Только при этом вы должны пожимать друг другу свободную руку — дружески и искренне. Такое уж правило.

— Шут паршивый, — буркнул Лжебарон, но в точности последовал указаниям Дамиана, в результате чего произошло то же самое, что с нашими юными героями несколько дней назад.

Шкатулка вылетела из его рук, и мощный электрический разряд так шарахнул негодяев, что Небесный Лучник и Лжебарон Дракити Укарики, держась за руки и глупо улыбаясь, полетели — но почему-то не к потолку, а к противоположной стене, на которой и запечатлелись их фигуры. Дамиан предусмотрительно заткнул уши и зажмурился, и все же стоял оглушенный и весь покрылся гусиной кожей. Все это произошло молниеносно и совершенно неожиданно для всех, кроме Дамиана. Однако Барнабас, державший мальчика, хоть и взвизгнул «ой, мамочка!», но не ослабил хватку своих клешней и не дал Дамиану воспользоваться плачевным положением врагов и удрать.

Когда Дамиан открыл глаза, он увидел то, чего никак не мог ожидать: в двух метрах от него в воздухе плавал огненный шар величиной с хороший арбуз. Наверное, это тоже был результат действия опаловой шкатулки.

Да, эффект был потрясающий, Небесный Лучник, морщась и хрипя, еле выговорил:

— Аккумулятор Тысячи Молний!

«Шаровая молния», — холодея, подумал Дамиан.

Она начала медленно плыть прямо к нему, покачиваясь в воздухе. Барнабас испуганно попятился, таща за собой пленника, и прижался к стене, отгородившись от опасного шарика Дамианом. Молния поплыла быстрее, увлекаемая струйкой воздуха, вызванной движением. Сообразив это, Дамиан легонько дунул в сторону шара.

Шар приостановился в полуметре от него и — пух! — растворился в воздухе.

«Уф, просто чудом спасся...»

После взрыва все погрузилось в темноту. Барнабас зажег керосиновую лампу.

— Фто это быво? — еле ворочая языком, спросил Лжебарон.

— Этот болван, — кивнул Лучник в сторону Дамиана, — освободил нас от необходимости работать над Аккумулятором. Тем более что мой братец — черт бы подрал этого тупицу! — так и не согласился уступить нам своего слугу Пера. Наши планы висели на волоске.

— Это ты изобрел? — поинтересовался Дракити. Дамиан отрицательно покачал головой:

— Да.

— Да или нет? Ты что мне голову морочишь?

— Нет, — сказал Дамиан, качая головой утвердительно.

— Не имеет значения, — прошипел Лучник на ухо Лжебарону. — Гоните скорее этого паршивца.

— Запри его вместе с остальными, — приказал Дракити. Барнабас потащил Дамиана за дверь.

Кроху-Щуплика возвращение Дамиана огорчило больше всех: теперь он, наверно, должен вернуть агатовые шарики, которые получил на память. От обиды ему захотелось упасть в обморок или снова залаять. Но Щуплик плохо знал Дамиана. Тот рассказал ребятам все до мелочи о том, что с ним случилось, и как его поймали, и об опаловой шкатулке, но требовать назад подарки ему даже в голову не пришло. Щуплик почувствовал такое облегчение, что готов был сам вручить шарики Дамиану, но вовремя вспомнил, что подарки возвращать просто неприлично, и решил, так уж и быть, оставить их себе.

— А Комарик? — тихо спросила Колибри.

Дамиан взглянул на слуховое окно. Что случилось с мальчиком после того, как он вытащил его из воды и переплыл с ним крокодилий ров, он не имел ни малейшего понятия. У Тигра на этот счет сомнений не было. Он тряхнул нечесаной шевелюрой и сказал-:

— Он ищет помощи, он освободит нас!

Щуплик, неожиданно для себя, радостно тявкнул, остальные тоже повеселели. Да здравствует Комарик! Конечно же, он вернется с целой армией и возьмет замок штурмом!

— А вдруг его схватят так же, как Дамиана? — испуганно спросила Колибри.

Все притихли.

— Выкрутится, — твердо сказал Тигр.

Конечно, выкрутится. Комарик всегда находил какой-нибудь выход. Даже когда свалился прямо к крокодилам, и то не пропал. А чтобы не попасть в руки Лучника, споткнулся о камень... Теперь можно немножко поспать. Столько волнений за одну ночь!

Дамиан, совершенно измученный, заснул моментально. И приснилось ему столько всякого, что хватило бы еще на одну книжку. Но поскольку его сновидения не имеют прямого отношения к этой правдивой истории, не будем терять на них время. Стоит, однако, упомянуть, что примерно в половине шестого утра бабушка с дедом, в его сне, накрывали стол к завтраку — что они действительно делали каждое утро в это самое время. Внук, лежа в постели, слушал, как они ходят туда-сюда, тихонько переговариваясь, и пытался еще раз уснуть, пока не взошло солнце — что должно было произойти примерно в шесть часов десять минут двенадцать секунд. (Примерно, потому что солнце никогда не восходит в одно и то же время.) Тогда он встанет, умоется и пойдет мести двор, а навстречу ему будет двигаться со своей метлой закадычный друг Педро.

«А-а, проснулся наконец!» — как всегда, скажет Дамиан.

«Вроде проснулся...» — зевая, ответит Педро-Крокодил.

В эти утренние часы, когда воздух пропитан свежестью и на душе легко, друзья могут поссориться разве что из-за Роджера-Кактуса, потому что, встряхнувшись ото сна и почистив перышки, попугай вместо нормального «с добрым утром!», орет: «Дамиан-Велосипед потерял один штиблет!»

Так было всегда, сколько Дамиан себя помнил. Вот почему ему показалось, что все происходит на самом деле, а не во сне и ничего особенного за последние два дня не случилось. С этим ощущением он и проснулся. В ушах у него звучал дурацкий стишок:

— Дамиан-Велосипед потерял один штиблет!

Дамиан открыл один глаз. Потом второй. Пошарил рукой под кроватью, где должны были стоять его шлепанцы. «Сейчас как запущу в этого... — И в ужасе вскочил: — Что такое? Где я?..»

Тигр тоже проснулся.

— Что это? — шепотом спросил он Дамиана.

— Дамиан-Велосипед потерял один штиблет! — торжествующе повторил Роджер-Кактус.

— Дедушкин попугай! — вскрикнул Дамиан. — Этого только не хватало!

Это был не сон. Беглый Роджер сидел в проеме окна и преспокойно чистил перья. В первый момент, услыхав ненавистную фразу, Дамиан пришел в ярость. Мало этому идиоту, что он дома сделал Дамиана посмешищем, он и здесь собирается донимать его и позорить перед новыми друзьями! Но досадовал он недолго, так как сообразил, что полоумный Рождер, в конце концов, был единственным лучиком света, пробившимся из родного дома сквозь мрак этой мерзкой тюрьмы. Видимо, похожие мысли копошились и в маленькой птичьей голове, потому что первым побуждением Кактуса при звуке Дамианова голоса было немедленно удрать, но он тут же передумал и с веселым писком влетел на чердак.

— Педро-Крокодил, Педро! — верещал он, летая кругами над головой у ребят.

Подлизывается, что ли? Наверно, хочет сказать: «Педро-Крокодил — тупица, ножки тонкие, как спицы». Правда, эту дразнилку он так и не выучил — может, слишком хорошо относился к Педро, а может, Дамиану не хватило терпения обучить этого склеротика. Теперь Кактус изо всех сил пытался припомнить стишок и при этом метался по чердаку как ненормальный, треща крыльями, кувыркаясь и танцуя в воздухе, к восторгу проснувшихся детей. Наконец он выдохся и слетел на руку к Дамиану.

— Глупышка, бедненький, — растроганно шептал тот, поглаживая зеленую головку и целуя попугая в клюв.

— А я-то подумал, что Дра-Дра прилетела, — сказал Перикл.

— Это Роджер-Кактус, — представил попугая Дамиан, — дедушкин попугай.

— А где ты потерял штиблет? — поинтересовался Кроха.

— Как же он сюда попал? — спросил Смугляш. — Может, письмо принес?

— Письмо?! — вскрикнул Дамиан. — Ну конечно же письмо!

Но никакого письма не было. Тут Дамиану пришла в голову счастливая мысль:

— Письма он не принес. Зато может отнести письмо.

Дамиан взял карандаш — обыкновенный, Колибри одолжила — и стал писать. Он царапал карандашом по бумаге, а Кроха заглядывал через плечо и читал:

— «Дорогие дедушка и бабушка!

Я в плену в Черном замке Лжебарона Мутной Воды. Отсюда никто еще не смог убежать, кроме Комарика. Нас сторожит надзиратель Барнабас-Невежа, очень противный. Вот я и пишу вам письмо. У меня все хорошо, я здоров. Простите меня, пожалуйста, за то, что я удрал из дому без разрешения...»

— А с разрешения и не удирают, — заметил Тигр, но Дамиану не хотелось посылать письмо с помарками, и он продолжал писать, а Кроха читать осипшим от вчерашнего тявканья голосом:

— «Простите также и Педро, потому что его захватили в плен какие-то бандиты, ужасные типы, так что он, наверно, не сможет вам написать. Лжебарон Мутной Воды еще противней, но даже ему далеко до Небесного Лучника. Это тот самый тип на самокате, который преследовал донью Хертрудис. Оказывается, он хотел отнять у нее одно изобретение, то есть коробочку с молниями. Помните, как молния ударила в моей комнате? Это коробочка сделала. Она была у меня, но этой ночью Небесный Лучник ее отнял. Она им нужна для чего-то нехорошего. Целую вас обоих. Письмо посылаю с Роджером-Кактусом. Мы с ним уже помирились, и если когда-нибудь я вернусь домой, то обещаю больше не открывать его клетку, пусть болтает глупости сколько хочет. Он один может летать туда и обратно, потому что здесь на дороге бывают такие дьявольские витки, что мы, когда ехали на роликах, сперва катились на ногах, а потом на голове. Но это ничего, потому что у нас были каски с колесиками. А когда начался второй виток, мы опять встали на ноги. Это было очень здорово, вам бы тоже понравилось. Жалко только, что из нашего похода ничего не вышло, ведь у нас была очень благородная цель. Если бы мы сумели ее достичь, вы бы нами гордились, даже если бы надрали нам уши. За меня не беспокойтесь, в этой тюрьме много хороших ребят, они работают в мастерской. Их теперь пять, а было шесть. Они. все сюда пришли за черной птицей Дра-Дра. Сообщаю вам их имена: Тигр, Колибри, Перикл, Смугляш и Кроха. Шестого зовут Комарик, но мы теперь ничего о нем не знаем. До свидания. Вспоминайте нас иногда.

Любящий вас внук Дамиан-Велосипед».

Едва он успел поставить подпись, как Тигр крикнул:

— Барнабас идет! С завтраком!

Действительно, Невежа топал по лестнице так, что весь замок гудел и ухал.

— Вот и хорошо, — ответил Дамиан. — Роджера-Кактуса нужно накормить на дорожку.

Фламман Одинокий остановился. Впереди, свернувшись калачиком и положив голову на плоский камень, кто-то крепко спал.

— Вот они, — сказал Фламман.

Под прикрытием ночи ребятам удалось уйти из убежища и, ускользнув от преследователей, спуститься в лабиринт вслед за Руем и Педро. Они шли до самого рассвета. И вот наконец... Фламман весело махнул товарищам, подкрался на цыпочках к спящему и уже хотел зарычать ему в самое ухо, как вдруг...

— Это не Руй!

— И не Педро.

— Кто ты? Эй, проснись!

Комарик открыл глаза и вскочил. Попался! А вдруг эти люди еще хуже Лжебарона? Но все быстро прояснилось. Они познакомились, и Комарик узнал, что ребята разыскивают Дамиана, а также незнакомых ему Педро и Руя. Так вот это кто! Те самые, что напали... Только они совсем не похожи на бандитов. Комарик тоже рассказал о себе и сообщил, что Дамиан попал в плен и сидит в неприступном Черном замке. А как до него дойти, Комарик сказать не мог, потому что давно заблудился.

— Ну все, ребята, горим, — хмуро заметил дон Алифанфарон. — Аккумулятор-то у Дамиана!

— Какой аккумулятор?

— Долго рассказывать... Ну, такой прибор, в котором собирается электрическая энергия...

— А-а, знаю! Небесный Лучник предложил нашим сделать такую штуку, а Дамиан сказал, что она уже существует.

Час от часу не легче! Небесный Лучник в Черном замке! Аккумулятор в любой момент может оказаться в руках у этих проходимцев, и тогда... Действительно, дело обстояло скверно.

— Может, вернемся? Спрячемся в верхней пещере, обмозгуем... — предложил Лисандро.

— Нет, пошли вперед! Нужно отыскать Черный замок, — возразил Скиталец.

— А Руй и Педро? Мы их тоже потеряли. А вдруг они в опасности?

— Сперва Комарик расскажет все, что знает об этих, из замка... И постарается припомнить туда дорогу. Тогда решим.

Комарик с готовностью стал рассказывать. Он тараторил, и тараторил, и выложил все, вот только дорогу вспомнить не смог. Лабиринт оказался похитрее, чем думали вначале. Даже для Моса. Решили вернуться по своим заметам. Продолжать плутать слишком рискованно. Здесь они совсем беззащитны.

Мос, как всегда, пошел впереди. Комарик продолжал болтать с кабальеро Лисандро. Фламман сосредоточенно думал. И вдруг он хлопнул себя по лбу:

— Дураки мы! Давайте смонтируем наш Аккумулятор! Нам теперь не прятаться, а наступать нужно! Иначе мы ни ребят не спасем, ни...

— Ни весь город, — договорил за него дон Алифанфарон.

Да, идея была неплохая. Ребята приободрились. Комарик ужасно воодушевился:

— Я вам тоже буду помогать!

Тут дон Алифанфарон вдруг засомневался:

— Из чего делать-то будем? У нас нет ничего.

— Из того, что под рукой, — беспечно насвистывая, ответил Мос.

— Из консервных банок, палок и веревок? — буркнул кабальеро Лисандро.

— Зачем? Можно вот что: если охотнички еще не угомонились, попробуем заманить кого-нибудь в ловушку и отнять машину. Разберем ее и используем детали.

— А с водителем что делать?

— Посидит взаперти. Очень просто. Ха! Они-то думают, что мы спрятались и сидим поджав хвост, то-то удивятся, когда мы сами на них нападем!

— Правильно, разберем машину. Что-нибудь да выйдет...

— Только, пожалуйста, не ловите моего бывшего дедушку, — грустно усмехнулся Фламман. — По-моему, его парусник нам не подойдет.