"Валерий Ярхо. Байки русского сыска " - читать интересную книгу автора

сидел с ним в киевском остроге и случайно встретил у Лессельроде, когда
зашёл к тому по делу. На вопрос следователя: "Что за дело?" - Толстищев, не
моргнув глазом, ответил, что квартира Лессельроде считается у уголовников
"надёжной хавирой" и туда частенько заглядывают типы, которым нужно
отсидеться и переждать, а он, под видом продажи или покупки краденого,
иногда там бывает, чтобы наблюдать за посетителями владельца "надёжной
хавиры".
Зельцер на очной ставке рассказал, что знает Толстищева лет восемь.
Познакомились они тогда, когда Николай Толстищев ещё не был полицейским
агентом, а "работал" с киевскими "щипачами". Он занимался тем, что "отводил
глаза фраеру", то есть отвлекал внимание тех, чьи карманы в этот момент
"чистили" карманники.
Когда Исайка в последний раз попался, документы у него были на имя
чиновника, губернского секретаря Николая Петровича Попова. Под этим именем
он попал в курский острог. В Курске его судили Окружным судом за подделку
служебных аттестатов, кражи и побеги из-под стражи, приговорив к ссылке на
поселение в отдалённые места Сибири. Но перед самой отправкой по этапу,
перед Рождеством 1877 года, Исайка сумел сбежать и, переодевшись женщиной,
добрался до Москвы. Здесь он укрылся у Лессельроде, к которому действительно
совершенно случайно зашёл Толстищев, его старинный знакомый по Киеву.
Зельцер был уже в курсе того, что Толстищев работает на сыщиков, но "Лекок"
сумел заверить его, что это только так, по прежней его специальности, "для
отвода глаз фраерам", и убедил, что при его новом положении да Исайкиной
ловкости они много могут "дел наделать".

***

Они вызвали к Лессельроде Хуку Гольдштейна, сторговали у него шубу,
вещички, одеяло и все прочее, необходимое для жизни в зимнее время в Москве.
Потом Толстищев отвёз Зельцера к себе на квартиру, а на следующий день снял
для него комнату в номерах Егорова - как раз напротив того дома, где была
казённая квартира надзирателя Замайского.
Не имевший ни копейки денег, Зельцер "все содержание", по его словам,
получал от Николая Толстищева. Тот и паспорт ему привёз на имя
Добровольского. Зельцер был мастак по части подделок различных бумаг и,
получив паспорт, уже сам где надо вытравил текст и своей рукой вписал
необходимые сведения.

***

Так продолжалось две недели, пока Толстищев не приказал Зельцеру
съезжать из номеров Егорова и переселиться в дом Корчагина, что в Успенском
переулке. Это было нужно для дела. По словам Толстищева, в этом доме жил
"богатый пассажир", квартиру которого можно было "хорошо почистить":
Толстищев предполагал, что там можно будет взять тысяч на двадцать денег и
ценностей. Оставив за собой комнату в номерах Егорова, Зельцер перебрался в
Успенский переулок. На эту квартиру Толстищев уже не ходил, боясь
"засветиться". Для свиданий сыщик-оборотень и вор оговорили время между
шестью и семью часами в уже известном нам трактире Московского на Сретенке.
Почти при первой же их встрече там Зельцер объявил, что "поднять это дело не