"Туве Янссон. Весенняя песня" - читать интересную книгу автора

просто молчать.
- Я еще слишком маленькая, и у меня еще нет имени, - с
готовностью отвечала малышка. - Меня никто об этом раньше не
спрашивал. А тут вдруг появляешься ты, о котором я так много
слышала и которого так хотела увидеть, и спрашиваешь, как меня
зовут. А может, ты смог бы... Я хочу сказать, тебе было бы
нетрудно придумать мне имя, которое было бы только моим и больше
ничьим? Прямо сейчас...
Снусмумрик что-то пробормотал и надвинул на глаза шляпу. Над
ручьем, взмахнув длинными, заостренными на концах крыльями,
пролетела какая-то птица, и крик ее, тоскливый и протяжный, еще
долго разносимся по лесу: ти-у-у, ти-у-у.
- Никогда не станешь по-настоящему свободным, если будешь
чрезмерно кем-нибудь восхищаться, - неожиданно сказал
Снусмумрик. - Уж я-то знаю.
- Я знаю, что ты все знаешь, - затараторила малышка,
подвигаясь еще ближе к костру" - Я знаю, что ты видел все на
свете. Все, что ты говоришь, все так и есть, и я всегда буду
стараться стать такой же свободной, как ты. А сейчас ты идешь в
Муми-дол, чтобы как следует отдохнуть и встретиться с друзьями...
Ежик говорил, что когда Муми-тролль встает после зимней спячки,
то он сразу начинает по тебе скучать... Правда, приятно, когда
кто-нибудь ко тебе скучает и все ждет тебя и ждет?
- Я приду к нему, когда захочу! - не на шутку рассердился
Снусмумрик. - Может, я еще вообще не приду. Может, я пойду
совсем в другую сторону.
- Но он тогда, наверно, обидится, - сказала кроха. Она уже
начала подсыхать, и оказалось, что спинка ее покрыта мягким
светло-коричневым мехом. Снова потеребив рюкзак, она осторожно
спросила: - А может быть, ты... Ты так много путешествовал...
- Нет, - сказал Снусмумрик. - Не сейчас. -И он с
раздражением подумал: "Почему они никак не могут оставить меня в
покое? Неужели они не могут понять, что я все только испорчу
своей болтовней, если начну об этом рассказывать? Тогда ничего не
останется, я запомню только свой собственный рассказ, если
попытаюсь рассказать о своих странствиях".
Надолго воцарилось молчание, снова закричала ночная птица.
Наконец малышка поднялась и едва слышно проговорила:
- Да, конечно. Тогда я пойду домой. Пока.
- Пока, - сказал Снусмумрик. - Да, послушай-ка. Я насчет
твоего имени. Тебя можно было бы назвать Ти-ти-уу. Ти-ти-уу,
понимаешь, веселое и задорное начало и долгое и грустное "у" на
конце.
Малышка стояла и смотрела на него не мигая, и в отблесках
костра глаза ее светились, словно желтые огоньки. Она немного
подумала, тихонько прошептала свое новое имя, точно пробуя его на
вкус, примерилась к нему как следует и наконец, задрав мордочку к
небу, провыла это свое новое, свое собственное имя, и в вое этом
было столько восторга и тоски, что у Снусмумрика по спине
пробежал холодок.