"Элоиза Джеймс. Много шума из-за невесты (fb2) " - читать интересную книгу автора (Джеймс Элоиза)

Глава 5

УЖИН

За столом Тесс оказалась по левую сторону от герцога, а леди Клэрис уселась справа от него. Длинный стол сиял фарфором темно-бордового цвета с золотой каемкой и таким количеством столового серебра при каждом куверте, что каждая тарелка была как будто обнесена с трех сторон небольшим сверкающим забором. Свет свечей, отражаясь в серебре, отбрасывал блики на руки сидящих за столом людей.

Все ужины, которые до сих случались в жизни Тесс, обычно состояли самое большее из двух блюд, а когда папа был совсем намели, перечень блюд ограничивался ломтиком птичьего мяса. Но здесь блюда сменяли друг друга с ошеломляющей скоростью. Высокий слуга, у которого волосы были гладко зачесаны назад и убраны под колпак, с молниеносной быстротой забирал у нее тарелку и менял ее на другую, не давая ей возможности даже распробовать блюдо. Подали крошечные канапе с начинкой из цыпленка и лобстера, но не успела она доесть даже один из них, как тарелку убрали. Потом на короткое время появился черепаший суп, за которым последовал мясной пирог.

В бокалах искрилось шампанское. Тесс только читала о шампанском, но никогда раньше не видела. Лакей налил ей второй бокал. Напиток был восхитителен. Пузырьки воздуха лопались, покалывая язык и увеличивая удовольствие от выпитого. Тесс даже забыла о том, что она и сестры выглядят как черные вороны, слетевшиеся к столу.

— Мисс Эссекс, — обратился к ней опекун, когда леди Клэрис наконец переключила внимание на графа Мейна, — я искренне рад вашему прибытию в мой дом.

Тесс улыбнулась ему. Чувствовалось, что он немного устал, а его небрежная прическа мило контрастировала с безупречной элегантностью графа Мейна.

— Это нам повезло, что мы оказались здесь, ваша светлость, — сказала она.

— Говоря о везении, вы, конечно, преувеличиваете, потому что ко мне вас привела смерть вашего батюшки.

— Все это так, — ответила Тесс. — Однако папа перед смертью был прикован к постели, и думаю, ему сейчас лучше там, где он находится. Папа едва ли был бы доволен жизнью, лишившись возможности сесть на лошадь.

— Насколько я понимаю, лорд Брайдон просто не проснулся после травмы головы, — осторожно заметил герцог.

— Он приходил в сознание несколько раз, — объяснила Тесс, — но был не в состоянии двигаться. Останься он жив, но прикован к постели, он чувствовал бы себя несчастным.

— Да, это было бы слишком тяжело для человека его темперамента. Я отчетливо помню свою первую встречу с вашим батюшкой. В Ньюмаркете у него участвовала в скачках лошадь. Я был тогда еще юношей. Его жокей захромал, и ваш батюшка не долго думая вскочил в седло и поскакал сам.

— Нетрудно догадаться, что лошадь не выиграла, — улыбнулась Тесс, представив себе эту картину. Это было так похоже на папу: бравада, граничащая с глупостью.

— Правда. Лошадь проиграла. Он был слишком тяжел, чтобы она могла выиграть. Тем не менее он получил огромное удовольствие. Толпа ревела, желая ему победы.

— Увы, папа редко побеждал, — беспечно сказала Тесс, чувствуя, что шампанское несколько повлияло на ее сдержанность. — Мне даже стыдно, что он попросил вас быть нашим опекуном, ведь вы почти не знали нашу семью. Нельзя было взваливать на вас такое бремя, ваша светлость!

Но он лишь улыбнулся:

— Как я уже сказал, для меня это удовольствие. У меня нет семьи, кроме моего наследника, троюродного брата, от которого одни неприятности. — Он огляделся вокруг. — И я не планирую женитьбу. Так что этим домом и всем, что в нем есть, никто не пользуется, кроме меня. Поэтому я предпочитаю, чтобы было так, как сейчас.

Тесс окинула взглядом сестер, сидевших за столом, пытаясь посмотреть на все его глазами. Глаза Аннабел поблескивали: она наслаждалась флиртом с графом Мейном. Имоджин сияла счастьем: она то и дело останавливала взгляд на лице лорда Меитленда, потом отводила глаза. Тесс надеялась лишь, что леди Клэрис этого не замечает.

— Наверное, так выглядела столовая, когда были живы мои родители, — сказал герцог. — Боюсь, что я, сам того не сознавая, стал слишком одиноким человеком. Но должен признаться, очень рад, что мои подопечные уже могут участвовать в разговоре, а не только декламировать детские стишки.

— Почему… — начала было Тесс, но не договорила. Кажется, благовоспитанная английская леди не должна задавать вопросов слишком личного свойства? Но она должна была получить ответ на этот вопрос. — Почему вы сказали, что никогда не женитесь, ваша светлость? — спросила она. И тут ей показалось, что он, должно быть, догадался, что они обсуждали этот вопрос, и может решить, будто у нее есть какие-то планы на его счет. — Не подумайте, что я имею какой-то личный интерес, — торопливо добавила она.

Но Холбрук смотрел на нее так, как смотрел бы старший брат. Было ясно, что ему даже в голову не приходило, что он мог бы сделать ее или одну из ее сестер герцогиней. И если Аннабел так хочется стать герцогиней, то ей придется переключить внимание на одного из оставшихся семи герцогов. Или, возможно, ей было бы лучше переключиться на друга их опекуна, подумала Тесс, заметив, как на другом конце стола Аннабел смеется чему-то, что говорит ей граф.

— Есть люди, которые избегают женитьбы. Я принадлежу к их числу. Однако это не потому, что я мизантроп, мисс Эссекс.

— Прошу вас, называйте меня Тесс, — сказала она, отхлебывая еще глоток шампанского. — Мы теперь как-никак одна семья.

— С большим удовольствием, — согласился он. — Но и вы называйте меня Рейфом. Терпеть не могу, когда меня именуют «вашей светлостью». И позвольте сказать вам, что я несказанно рад тому, что у меня теперь есть семья.

Она улыбнулась ему, и между ними на мгновение установилось такое взаимопонимание, словно они действительно были родными братом и сестрой.

— У меня никогда не было сестры, — продолжил он, кивнув лакею, который хотел наполнить шампанским ее бокал. Сам он пил что-то золотистого цвета и без пузырьков, — Мне кажется, что с сестрой должны быть совсем другие отношения, чем с братом.

В «Дебретте», который имелся у них, хотя он и был двухлетней давности, упоминалось о брате герцога с маленькой пометкой «покойный» рядом с именем. Тесс было страшно даже подумать о возможности потерять одну из своих сестер.

— Я знаю, что у вас когда-то был брат, — сказала она. — Я сожалею, ваша светлость.

— Рейф, — поправил он. — По правде говоря, мне до сих пор кажется, что у меня есть брат. Просто он больше не рядом со мной.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — взглянула на него Тесс. — Мне, например, до сих пор кажется, что папа вот-вот войдет в дверь. Или даже мама, хотя она умерла много лет назад.

— Сентиментальная мы с вами парочка, — заметил он, поблескивая глазами.

Тесс заметила печаль в глубине этих серо-голубых глаз и неожиданно преисполнилась симпатией к их неухоженному и довольно одинокому опекуну.

— А теперь расскажите мне, каково иметь стольких сестер, — попросил он, снова отхлебывая из бокала.

— С сестрами хорошо делиться секретами, — ответила Тесс. — У меня и моих сестер множество секретов.

— Какого рода?

— Последнее время секреты обычно касаются сердечных дел, — ответила Тесс, подумав, что, возможно, выпила больше шампанского, чем было разумно.

— Вот как? Означает ли это, что мне следует ожидать нашествия шотландских поклонников?

— Увы, нет, — сказала Тесс, занявшись кусочком камбалы в нежнейшем сливочном соусе. — У папы в отношении нас были грандиозные планы. Он имел намерение, как только сорвет на скачках действительно большой куш, отвезти нас на сезон в Лондон. Он и слышать не хотел ни о каких поклонниках из числа местных джентльменов.

— Простите нескромный вопрос, но скажите, влюблялись ли вы в кого-нибудь из этих поклонников, потому что они у вас, естественно, были независимо от того, позволял ли это ваш батюшка или нет?

— Время от времени, — сказала Тесс, — увлечения возникали. Но перерасти во что-то более серьезное им было сложно из-за отрицательного отношения папы к местному дворянству.

Он с интересом слушал ее, и Тесс это нравилось. Она не могла припомнить случая, когда ее мнением интересовался кто-нибудь другой, кроме сестер.

— Вы были знакомы с одним из этих неподходящих джентльменов? Это и был один из ваших многочисленных секретов?

— Если я вам расскажу об этом, то вам тоже придется рассказать мне какой-нибудь секрет.

— Придется мне что-нибудь придумать, потому что я веду утомительно правильную жизнь.

— Однажды я была влюблена в подручного мясника, — сказала она. — Его звали Небби, и он был действительно очаровательным пареньком, хотя подходящим женихом его было трудно назвать.

— Еще бы. Как поступил лорд Брайдон, узнав об этой привязанности?

— Отец ее поощрял, — усмехнулась Тесс.

— Вот как? — удивился Рейф.

— Он счел это полезным контактом, потому что Небби в знак признательности доставлял нам самые отборные куски мяса. Нам было обоим, — добавила она, — по одиннадцати лет, так что папа не боялся, что наша взаимная симпатия перерастет в сильное чувство. Он оказался прав: Небби дал мне отставку, женился и уже является папашей двух здоровеньких будущих мясников.

— Юный Небби был последним из тех, кто завоевал ваше сердце?

— Самым последним, — ответила Тесс.

Рейф умудрялся, разговаривая, есть свой ужин, тогда как она отвлекалась и едва ли успевала проглотить хоть кусочек до того, как проворный лакей в очередной раз уносил ее тарелку. Герцог прикоснулся бокалом с золотистой жидкостью к ее шампанскому.

— Мне кажется, мы с вами похожи. Одинаково не затронуты сердечными делами.

— Увы, — сказала Тесс. — Любовь, видимо, не является моей сильной стороной. Если говорить откровенно, то я нахожу ухаживание весьма утомительным времяпрепровождением. — Тесс вдруг подумала, что такое признание может его расстроить, потому что подразумевалось, что она будет находиться под его опекой, пока не выйдет замуж. — Не подумайте, что я принципиальная противница идеи брака, — торопливо успокоила его она. — Не бойтесь, что я поселюсь у вас навечно. Я отнюдь не возражаю против замужества.

— Вы облегчили мою душу, — рассмеялся Рейф.

— А теперь, — сказала она, — вы должны поделиться со мной своим секретом. Я хотела бы знать, что настроило вас против брака?

— Почему вас интересуют такие пустяки? — спросил Рейф. Если он не ошибался, то его новоявленная подопечная немного перебрала шампанского. Возможно, ему как опекуну не следовало допускать этого и стоило заменить шампанское лимонадом? Но он ненавидел лицемерие и не имел ни малейшего намерения отказываться от своего бренди. При одной этой мысли он разом осушил полбокала.

Тесс продолжала говорить, и он снова прислушался к тому, о чем она ведет речь.

— Потому что, если вы этого не сделаете, я позволю Аннабел по-прежнему ошибочно считать, что она сможет стать герцогиней Холбрук, стоит ей поманить вас пальчиком.

Вытаращив глаза от удивления, он посмотрел в другой конец стола. В этот момент Аннабел взглянула на него и улыбнулась. Ее белокурые волосы отливали в свете канделябров золотом, глаза с чуть приподнятыми уголками были опушены густыми ресницами — она была одной из самых красивых женщин, которых когда-либо видел Рейф. Даже в безобразном траурном платье она была великолепна. Но какой бы великолепной она ни была, он не имел ни малейшего намерения жениться на ней.

— Из нее получилась бы прекрасная герцогиня, — сказала ему ее сестра.

Рейф прищурился.

— Вижу, что вы унаследовали отчасти браваду своего отца, — сказал он. В противоположном конце стола сидела Аннабел, сверкающая, словно драгоценность. А рядом с ним сидела Тесс. Уголки ее ясных синих глаз были так же приподняты, как у сестры, но их взгляд говорил не о наслаждении, а об уме, смелости и юморе. — А у вас тоже есть планы стать герцогиней? — спросил он, подумав, что бренди, наверное, ударило ему в голову, как и ей — шампанское. Она покачала головой.

— Ответь вы утвердительно, вы бы меня напугали, — откровенно признался он. — Пришлось бы бежать куда-нибудь на север страны.

— Ничего себе комплимент! — сказала Тесс.

В этот момент в столовую вошел Бринкли и, подойдя к Рейфу, наклонился к нему.

— Мистер Фелтон из Лондона, — сообщил он. — Он согласился поужинать с вами. Думаю, надо посадить его рядом с мисс Эссекс.

— Это мой друг, — объяснил Рейф, поворачиваясь к Тесс, — мистер Фелтон. Мы с ним вместе учились, хотя это было много лет тому назад, — сказал он, обращаясь уже к леди Клэрис.

— Не так уж это было давно, — игриво заметила леди Клэрис. — Вам ведь немного за тридцать, ваша светлость, так что нечего притворяться, будто вы престарелый государственный деятель!

Тесс озадаченно поморгала. Возможно, граф прав, и леди Клэрис действительно мнит себя будущей герцогиней. Почему бы нет? Если уж Аннабел вздумала претендовать на это место, то почему бы этого не сделать любой другой овдовевшей или незамужней женщине в округе?

Она поймала на себе взгляд герцога. Он криво усмехнулся ей, наклоняясь поближе к леди Клэрис, заявившей, что ей нужно рассказать герцогу об одном чрезвычайно забавном случае, происшедшем на последней силчестерской ассамблее.

Лакей накрыл куверт слева от Тесс.

Тесс, успев на этот раз покончить с рыбой, прислушалась к болтовне леди Клэрис. Дверь отворилась, и Бринкли пропустил нового гостя. «Должно быть, на меня подействовало шампанское», — подумала Тесс мгновение спустя.

Вошедший вслед за Бринкли мужчина был похож на падшего ангела. У него было суровое лицо и гладко зачесанные назад волосы, поблескивающие в свете канделябра. Он был в черном фраке с бархатными лацканами и до кончиков ногтей выглядел патрицием, богатым представителем сильных мира сего. Тем не менее в чем-то он был похож на одного из отцовских породистых жеребцов: крупный, красивый, привлекавший всеобщее внимание, едва войдя в помещение. Взгляд у него был несколько скучающий. Человек себе на уме.

Прямо скажем, опасный падший ангел.