"Монтегю Родс Джеймс. Дом при уитминстерской церкви" - читать интересную книгу автора

мальчиков. Я сказала "несчастных", но мне вспоминается, как - еще до вашего,
доктор и мисс Мэри, приезда - я пила чай с миссис Симпкинс, женой церковного
сторожа, а их семейство местное, так ведь? Живут здесь, осмелюсь сказать,
сотню лет в этом самом доме. Спросите их о любом надгробии, о любой могиле
на кладбище, и они скажут, кто там покоится и сколько лет прожил. И о том
молодом человеке я от него слышала - от мистера Симпкинса, я хочу сказать...
Экономка поджала губы и несколько раз кивнула.
Расскажите, миссис Мейпл, - проговорила Мэри.
Продолжайте же, - попросил дядя Олдис.
Что вы о нем знаете? - вмешался и я.
Ничего подобного здесь раньше не бывало со времен королевы Марии,
папистов и всего такого прочего, - снова заговорила миссис Мейпл. - Ну вот,
он здесь жил, в этом самом доме, и они тоже с ним, причем, могу даже
сказать, в этой самой комнате. - Экономка тревожно переступила с ноги на
ногу.
Кто это с ним был? Вы имеете в виду жильцов дома? - спросил дядя Олдис
подозрительно.
Да нет, господин доктор, вовсе нет; думаю, он их из Ирландии привез.
Жильцы дома даже и представить себе не могли, что он за штучка. Но в городе
о его ночных вылазках знал всяк и каждый. А те, из Ирландии, уж такие
злыдни, они бы и с ребенка из могилы кожу ободрали. Когда сердце иссохло, то
и призрак выходит тощий и уродливый - так мистер Симпкинс говорит. И вот под
конец (по словам мистера Симпкинса) они набросились на него самого - на
двери церкви, где они его догнали, до сих пор виден след. Это чистая правда,
мистер Симпкинс показывал мне эти отметины. Он был лорд, и окрестили его
именем нечестивого царя из Библии; о чем только думали, давая ребенку такое
имя!
Сол его звали, иначе Саул, - вставил дядя Олдис.
Точно, Саул, спасибо вам, господин доктор. И как раз царь Саул, как
сказано в Библии, вызывал духи мертвецов, до того мирно спавших в своих
могилах. Ну не чудно ли: молодой лорд носил это самое имя, и дедушка мистера
Симпсона видел из своего окна, как он темной ночью бродил по кладбищу со
свечой в руке от могилы к могиле, а они следом по траве. А как-то раз,
ночью, он подошел прямо к дому старого мистера Симпкинса, к тому окну, что
выходит на кладбище, и прижался носом к стеклу: хотел знать, не видит ли его
кто-нибудь в комнате. Ну, тут старому мистеру Симпкинсу пришлось скорчиться
под окошком и не дышать, пока он не услышал удалявшиеся шаги и шелест травы
за ними. Утром мистер Симпкинс выглянул из окошка, а в траве следы и мертвые
кости. Да, злой он был ребенок, но пришлось ему за все ответить и тогда, и
потом тоже.
Потом? - Доктор Олдис нахмурился.
Да, господин доктор, все это повторялось ночь за ночью и во времена
старого мистера Симпкинса, и во времена его сына - отца нашего мистера
Симпкинса, - да и при нашем мистере Симпкинсе тоже. Прижмется к окну, в
особенности когда вечер холодный и в доме разведут огонь, уткнется носом в
стекло, руки дрожат, рот то раскроет, то закроет. Просит так с минуту, а
затем уходит обратно в темень, на кладбище. Но открыть окошко они и подумать
не смеют, хоть и жалко смотреть, как бедный мальчуган зябнет, да и от года к
году становится все прозрачнее.
Верные слова повторяет наш мистер Симпкинс за своим дедушкой: "Когда