"Би Джей Джеймс. Слезы на лепестках роз " - читать интересную книгу автора

прислушиваясь к их болтовне. Потом поднялась, отложив гитару в сторону, и
уверенно направилась через кабинет, через кухню, к выходу на террасу. Хоть
он это и отрицает, Патрику явно не по себе. Он запутался в сетях ее глупых
надежд, и настало время его освободить.
Какой-то период их отношения развивались прекрасно. Патрик часто
наведывался в гости, а потом вообще остался жить здесь, уезжая и
возвращаясь, как того требовали его дела. В сотворенном ими идиллическом
мирке они гуляли и болтали, смеялись и узнавали друг друга. Постигали
сближавшие их вещи. У них оказалось много общих интересов и совершенно
неожиданно появлялись новые. Она узнавала от Патрика о дальних странах,
которые не надеялась увидеть сама. Для нее это было личным свидетельством
путешественника, так недостающим видеофильмам Кэсси. А он в свою очередь
интересовался ее жизнью, всем, что для нее имело значение, - ее музыкой,
фирмой, несчастными детьми, ее садом.
Теперь он знал названия всех цветов и даже перестал считать
"четырехчаснички" сорняками.
Они сделались друзьями, но в основе этой дружбы все же лежали его
задетое самолюбие и ее гордыня.
Патрик увлекся ею и, задетый ее невниманием, преследовал ее с вполне
определенной целью.
Она избегала его, пресекала все попытки к сближению. До тех пор, пока
он сам не решил отказаться от нее. И тут-то доселе неведомое ей тщеславие
возжелало, чтобы он вернулся. Гордыня вознамерилась доказать, что слепая
женщина может быть не менее желанной, чем загадочная незнакомка из ресторана
в Атланте.
Самолюбие и гордыня, у которых была общая цель и неизбежный конец. Но
расчет оказался неверным.
И это ее вина, признала Джордана, ступая за порог дома, в прохладу
ночи. Она бросила ему вызов, не понимая, что это значит, не понимая даже,
чего она ждет в ответ. Она бросила вызов, который он не мог не принять.
Пытаясь возместить урон, нанесенный ее гордости, она ответила огнем на
огонь. Но сгорела она сама.
Джордана прошла по террасе, влекомая слабым скрипом шезлонга.
- Патрик! - Она прикоснулась к его плечу и поняла по его реакции, что
он не слышал ее приближения. - Я знаю, что тебе хочется побыть одному, но,
пожалуйста, можно я посижу с тобой?
Он поймал ее руку, задержал в своих ладонях. Недавно он был с ней
резок, но в ее голосе не слышалось и намека на обиду, она была не тщеславна
и умела прощать.
- Как это тебе удается? Ты идешь сквозь тьму, идешь по миру, который
должен казаться тебе в сотню раз страшнее ада. И при этом всегда добра,
всегда справедлива, всегда спокойна.
- Не всегда. - Она забрала у него руку, потому что для ее следующих
слов ей нужно было собраться с силами. - Я не была с тобой ни добра, ни
справедлива.
- Когда это ты была недоброй и несправедливой?
- Во всей этой ситуации. - Она нащупала шезлонг и опустилась на него с
удивительным изяществом. Когда решила, что смогу быть не хуже других - такой
же желанной, как любая нормальная женщина. Я была слишком зла тогда, чтобы
думать о последствиях этих слов для нас обоих.