"Генри Джеймс. Зверь в чаще" - читать интересную книгу автора

чувство, что она что-то утаивает. Было оно и сейчас. Ничего похожего Марчер
прежде не ощущал, и это ощущение стало своего рода вехой. Тем более что Мэй
Бартрем не торопилась с ответом. - Вы знаете что-то, чего не знаю я! - не
выдержал он паузы. И голос мужественного человека немного задрожал. -
Знаете, что должно случиться.
- Ее молчание, выражение ее лица были почти признанием, подтверждали
его догадку. - Знаете, но вам страшно сказать мне. Все так плохо, что вам
страшно, а вдруг я догадаюсь.
Вероятно, он был прав, потому что вид у Мэй Бартрем был такой, точно
он, сверх ее ожиданий, переступил незримую черту, которой она себя обвела.
Впрочем, она могла не беспокоиться, а главное, в любом случае не было
оснований беспокоиться ему.
- Вы никогда не догадаетесь.


3

Тем не менее повторяю, тот разговор стал вехой в их отношениях, и в
дальнейшем это полностью подтвердилось: все, происходившее между ними потом,
даже спустя много времени, все оказывалось лишь отзывом на него, лишь его
результатом. Вначале, как прямое следствие, смягчилась настойчивость Марчера
- пожалуй, даже перешла в свою противоположность, словно его вечная тема
отпала под воздействием собственной тяжести, более того, словно Марчера
вновь стали посещать мысли об опасности впасть в эгоизм. Он считал, что, в
общем, недурно усвоил, как важно не быть себялюбцем, и, действительно,
согрешив в этом смысле, всегда спешил загладить свой грех. Во время
театральных сезонов он охотно искупал такие проступки, приглашая свою
приятельницу в оперу, и порою столь рьяно доказывал стремление разнообразить
пищу для ума мисс Бартрем, что ей случалось появляться там вместе с ним раз
десять, а то и двенадцать в месяц. Иногда, проводив ее до дому, Марчер даже
заходил к ней, дабы завершить, по его выражению, вечер, и, желая подчеркнуть
свою позицию, соглашался разделить с хозяйкой легкий, но изысканный ужин,
который всегда был для него наготове. А сводилась эта позиция к тому, что он
никогда не настаивал - или считал, что не настаивает, - на разговорах о
собственной персоне: к примеру, готов был сесть за фортепьяно, благо оба
играли на этом инструменте, стоявшем тут же в гостиной, и повторить в четыре
руки пассажи из прослушанной оперы. И все же в один из таких вечеров Марчер
напомнил Мэй Бартрем, что не получил ответ на вопрос, который задал во время
разговора, отметившего последний день ее рождения. "Что спасает вас?" -
спросил он тогда, имея в виду - спасает от угрозы прослыть не такой, как
все. Пусть она права, и он лишь оттого не привлекает к себе внимания, что
важнейшую сторону своей частной жизни устроил по образцу большинства мужчин,
то есть, довольствуясь малым, заключил своего рода союз с женщиной, не более
примечательной, чем он сам, - но вот как она ухитрилась не привлечь к себе
внимания, и почему такой союз, всем, конечно, известный, не вызвал
кривотолков?
- А я не говорила, что кривотолков не было, - сказала Мэй Бартрем.
- Ах, так! Значит, вы-то не были "спасены".
- Мне это безразлично. Если вы нашли свою женщину, то я нашла своего
мужчину, - ответила она.