"Генри Джеймс. Дэзи Миллер" - читать интересную книгу автора

следовательно, племянник был волен идти куда вздумается. Ему было двадцать
семь - двадцать восемь лет. Когда речь о нем заходила у его друзей, те
обычно говорили, что он "пополняет свое образование" в Женеве. Когда речь о
нем заходила у его врагов, враги... Впрочем, врагов у него не числилось - он
был чрезвычайно мил и пользовался всеобщей любовью. Поэтому скажем лучше
так: когда речь о нем заходила у некоторых его знакомых, они утверждали,
будто бы его затянувшееся пребывание в Женеве объясняется горячей
привязанностью к одной даме - иностранке, которая жила там же и была гораздо
старше своего поклонника. Насколько мне известно, мало кто, вернее, никто из
американцев не видал этой дамы, хотя любопытных рассказов о ней ходило
множество. Но Уинтерборн издавна любил маленькую столицу кальвинизма; он
учился в тамошней школе, потом поступил в коллеж, вследствие чего у него
было немало друзей в Женеве. С некоторыми из них он и до сих пор водил
дружбу, что приносило ему большое удовлетворение.
Постучавшись к тетке и узнав, что она плохо себя чувствует, он
отправился погулять по городу, а потом вернулся в отель позавтракать.
Трапеза была уже закончена, и молодой человек сидел в саду за чашкой кофе,
поданной ему на маленький столик официантом, похожим на атташе посольства.
Допив кофе, он закурил сигарету. Вскоре на садовой дорожке появился мальчик
- малыш лет девяти-десяти, щупленький, бледный, с резкими чертами несколько
старообразного личика. На нем были штанишки с напуском, красные чулки,
обтягивающие его тонкие, журавлиные ноги, и ярко-красный галстук. Он держал
в руке длинный альпеншток и тыкал им во все, что попадалось ему на пути: в
клумбы, в садовые скамейки, в дамские шлейфы. Поравнявшись с Уинтерборном,
мальчуган остановился и вперил в него свои проницательные, смышленые
глазенки.
- А вы не дадите мне кусок сахара? - спросил он неблагозвучным, резким
голосом, в котором, несмотря на ребячливость интонации, слышались какие-то
недетские нотки.
Уинтерборн взглянул на столик, где стоял кофейный прибор, и увидел, что
несколько кусков сахара там осталось.
- Что ж, один кусочек возьми, - ответил он, - хотя маленьким мальчикам
это не так уж полезно.
Мальчуган шагнул к столу, деловито выбрал три куска соблазнительного
лакомства, два из них спрятал в карман штанишек, а третий так же проворно
отправил прямо в рот. Потом вонзил альпеншток, точно копье, в скамейку, на
которой сидел Уинтерборн, и стиснул челюсти, пытаясь разгрызть сахар.
- Фу, черт! Ну и кр-репкий! - воскликнул он, не совсем обычно произнеся
прилагательное.
Уинтерборн сразу понял, что имеет честь видеть перед собой
соотечественника.
- Смотри, не сломай зубы, - отечески предостерег он мальчика.
- А у меня их почти нет - и ломать нечего. Выпадают один за другим.
Сейчас осталось только семь. Вчера мама считала и не успела пересчитать, как
еще один выпал. Она грозится отшлепать меня за это. А при чем тут я? Это
противная Европа виновата. Здесь такой климат, зубы сами собой выпадают. В
Америке небось не выпадали. Всему виной гостиницы.
Его слова рассмешили Уинтерборна.
- Если ты съешь три куска сахара подряд, мама тебя непременно
отшлепает, - сказал он.