"Д.П.Р.Джемс. Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов " - читать интересную книгу автора

все же нельзя было не заметить, какое впечатление производили речи молодого
рыцаря на Изидору дю Монт: щеки ее розовели все больше. Когда же носилки
были готовы, и на них уложили раненого, Изидора, сидя верхом на лошади,
продолжала украдкой поглядывать на де Кюсси с нежностью и участием.
Тем временем Джулиан дю Монт представил свою дочь графу Овернскому.
Расхваливая ее знания в области медицины, он уверял графа, что тот без
опасений может вверить ей излечение своего друга. Оверн любезно ответил, что
будет только рад отдать де Кюсси в столь искусные руки, затем, поклонившись,
вскочил в седло и подъехал к носилкам, которые несли шестеро стрелков.
Кавалькада продвигалась гуськом - только в таком порядке можно было
проехать по узкой и тесной дороге. Наконец, долина, со всех сторон
окруженная скалами, расширилась, и глазам путников представился прекрасный
водопад, падающий со скалы на скалу, а далеко внизу можно было разглядеть
несколько пастушьих хижин. Дорога теперь пролегала через горы и стала
непроходимой для лошадей. Было решено оставить их здесь вместе с большею
частью свиты двух рыцарей, чтобы они ожидали их возвращения.
Наконец, преодолев все неудобства долгой и трудной дороги,
путешественники достигли величайшего чуда природы - Павлинова озера, берега
которого были так высоки и круты, что ни один человек не сумел бы на них
взобраться. Заключенная в зеленом бассейне зеркальная гладь играла на солнце
всеми цветами радуги.
Раскинувшийся с востока на юг темный необозримый лес, существующий и
поныне, подходит к самым берегам озера, и старые деревья, возвышаясь на них,
все так же гордо смотрятся в водяное зеркало. Во времена Филиппа Августа
здесь находилась небольшая капелла, посвященная Богородице и называвшаяся
Нотр-Дам Святого Павлина. Здесь же было разбросано несколько хижин, в
которых жили богомольцы, часто сюда приезжавшие. Эти же хижины служили
жилищем для трех пустынников, один из которых священнодействовал, а двое
других, не связанные никакими обетами, помогали ему. Как только де Кюсси
поместили в одну из таких хижин, пустынник попросил графа Овернского, чтобы
тот, выбрав наиболее искусных стрелков, приказал им застрелить двух самых
крупных серн. Распоряжение тут же было выполнено, и де Кюсси, несмотря на
его сопротивление, раздели и обернули в теплую шкуру убитых животных, а
затем уложили в постель из сухого мха, принадлежавшую одному из пустынников.
Тем временем друг его незаметно оставил хижину, чтобы отправиться исполнять
свои обеты в Нотр-Дамскую капеллу Святого Павлина.
Оставшись один, де Кюсси стал вспоминать о былых сражениях и турнирах,
потом - о своих увлечениях. Перед его мысленным взором возникали, сменяя
друг друга, все новые и новые образы - прелестные женщины, некогда любимые
им. Но, удивительное дело, ни одна из них своей красотой не могла сравниться
с Изидорой.
Ну почему, - спрашивал он себя, - не сумел он сказать ей, как она
прекрасна? Прежде ему это ничего не стоило: он с легкостью находил нужные
слова для изъяснения своих чувств, не смущаясь, мог выпросить браслет,
перчатку или ленту, чтобы украсить ими свой шлем во время турнира. Так
почему же он вел себя с ней, как школьник, заикался и краснел, словно
молодой оруженосец в присутствии своего господина? В конце концов, де Кюсси
пришел к весьма благоразумному выводу: все оттого, что он, пожалуй, еще не
слишком в нее влюблен. И, утвердившись в этом мнении, он спокойно заснул.