"Аскольд Якубовский. Сибирит" - читать интересную книгу автора

роботы... Мозг Григорьева отчаянно защищался от чрезмерности увиденного,
это родило непереносимую боль в голове.
И тут клацнула дверь. Далее же было все так, как они с Бахтиным
рассчитали. Вошли медики, люди в белых халатах (приехали на "скорой").
Хрустящие, стерильные, незнакомые. И - величественные, так как осознали
момент.
Один нес в ванночке здоровенный шприц и вату. Откинув крышку саркофага,
он мазнул холодком по руке Григорьева и - ударом! - воткнул иглу.
Григорьев даже зашипел от резкой, шипучей боли. Потом он ворохнулся,
желая встать, и говорил им, что все нужное сделано. Починил роботов, но
вот собака и кошка Ульяна...
- Мы все уже видели, видели, - сказали ему. - Был телерепортаж, с
постелей нас всех поднял. Мы же были на дежурстве.
- Там кошка и собака.
- Лежите, лежите, - велели они.
(А к нему катили телеаппарат.)
- Их надо забрать.
- Спокойней, спокойней.
Подошел беленький старичок (за ним вошли премолоденькие медсестры),
положил ладонь на голову. Погладил.
- Как мы себя чувствуем? - спросил он тем голосом, которым
разговаривают уверенные и удачливые врачи. - Все увиденное улеглось в
сознании?.. Наступил покой?.. После мы поговорим, сейчас ждут
корреспонденты. Надо подумать, первый космонавт без корабля. Каково? С
ума... А? Как вы решились? Пустить журналистов?.. Что вы им скажете?
- Пускайте, - разрешил Бахтин.
Ворвался первый журналист после борьбы в дверях. Григорьев видел в
глазах академического старичка такое лютое любопытство, что даже сжался
комом.
- Вскрыть бы... Ах! - прошептал старичок.
- Что вы всем нам скажете? - спросил журналист. - Ваши, так сказать,
первые слова? Обращенные и к нам и к потомкам?..
Григорьев стянул лоб в гармошку: искал слова. Что он скажет всем на
свете журналистам? Этим врывающимся волосатым разбойникам. Почему Бахтин
не подскажет?..
- Это были лучшие десять минут моей жизни.
И тут ворвалась его жена.
Григорьев, увидев ее, не то чтобы испугался, а как-то озяб. Люди в
белых халатах быстро сгрудились в тесную кучку.
Бахтин пятился. Умный человек, все угадал - и пятился.
- Изверг! - закричала Мария. - Я тебя видела сейчас! Изверг! Молчал! А
я не знала-а-а... - И, обернувшись, влепила Бахтину пощечину. Что увидели:
а) коллеги, б) корреспонденты, в) телезрители всех материков, г) только
что проснувшаяся его собственная жена (по телевизору).
А Григорьев не увидел, так как от страха зажмурился раньше самого
момента удара и услышал только, как он говаривал впоследствии,
"аплодисмент". За Марию уже цеплялись медсестры - молоденькие, в белых
комбинезончиках.
Потом, конечно, Мария приходила к Бахтину извиняться с Григорьевым,
чувствовавшим себя, так сказать, не в своей тарелке: стал знаменитостью!..