"Аскольд Якубовский. Друг" - читать интересную книгу автора

камланием - страхом вышибал хвори!
Нил посмеивался: не так, не так надо. Но и завидовал: работы пустяк, а
платят хорошо, оленей, шкуры дают.
Да и лечить хотелось Нилу, привык... Об этом говорил с Другом. И -
помогло несчастье. Шаман, леча девицу, полез в дымовую отдушину изображать
злого духа и упал оттуда. Он сломал ноги и отшиб печенку. Нил лечил его, и
шаман, помирая, велел старикам считать Нила шаманом.
Друг тоже нашептывал.
Теперь колотил в бубен и плясал Нил, после давал пить хворым травяные
настои. Когда эвены потребовали полетов Нила за духами и лазанья в
дымоход, Нил поговорил с Другом. И теперь Нил бил в бубен, а плясал и
головы задуривал Друг.
Появились олени, тридцать, пришлось принять на себя грех, женился -
хозяйство! Взял старуху, чтобы все умела. Но сам жил с Другом в отдельном
чуме.
Совсем хорошая жизнь, кабы не комары. Стойбище росло, ребятишки были
здоровые.
От такой удачной жизни надо бы с Другом петь песни. (Друг умный, он
быстро научится петь.) Но и горевал Нил: шаманство - бесовское действо!
Отказаться?.. Но шаман его просил - пляши!.. И правда, отчего не
сплясать, ежели добрые люди требуют? Но это дело обманное... А почему и не
обмануть человека, если ему этого хочется?.. Друг утверждал, что так всем
будет лучше.
Шаман... Сам он верил и не верил в бубен. Спросил его как-то Нил, а тот
отвечал ему так:
- Мы не верим, мы боимся.
- Чего?
- Тайгу боимся, амикана (медведя), плохих людей.
Понятно. Как не бояться: тайга!.. Страшновато, хотя и не каторга. А
если разобраться, то вообще жить временами не худо - еда имеется, Друг
есть. И какой!
Учился Нил выть и в бубен бить. Друг во вкус вошел - летал, плясал,
даже чудеса творил. Так, по малости: то зуб кому из железа поставит, то
стекло в глаз сунет - и все видно.
Дело пошло. Нилу сделали парку из соболя, упряжь бисером расшили. Но
главное - удалось построить передвижную баньку. Друг придумал сделать ее
разборной. Воду грели в корчаге. Нил мылся и даже парился.
И все же страшное это камланье, особенно последнее. Чум большой, в нем
очаг и все, что положено. Урке, вход.
И дымоход широкий, будто окно. Принесли больного Ильнеаута, что в воду
зимой угодил. Теперь он чах, один скелет остался. А хороший охотник. И
хотя не страшно за жену и детей: их сообща прокормят, но все равно жаль
охотника. Жинка ему иглой грудь вышивала - лечила, - брусники давала. Не
помогло, травы тоже не помогли.
Нил к нему приходил и спрашивал, что и где болит. Друг велел ухом
слушать - и Нил слушал: хрипела грудь. Чахотка!
Надо плясать.
Собрался весь род - сидят ветхие старики, лежит хворый. Дрожит, ему
страшно.
Что же, от хорошего камланья, бывает, и помирают люди - у шамана