"Аскольд Якубовский. Счастье" - читать интересную книгу автора

золота, целиком пошедшего в бороду.
Вивиан!.. Не может быть! Я видел ее фотографию, Дром держит ее у себя
перед носом, роскошный и сентиментальный Дром.
Я жалел, что пошел с Гришкой.
Нельзя соприкасаться с живой легендой (или живой ее частью) - легенда
умирает.
Скажу прямо - Вивиан Отис, ты обманула меня в тот вечер. Ты была
подвижно-веселая женщина, ты говорила нам о вкусном ужине и не имела права
говорить о нем.
Ты подала мне руку - маленькую, крепко жмущую руку в золотистом пушке,
а не должна была давать.
Я не знаю, что ты могла делать, но твердо знал, что было запрещено
тебе, Вивиан.
Запрещено обыкновенное.
Ты не смела готовить ужин и тем более есть его. Нарушения так потрясли
меня, что я сел в кресло. И пока оно обнимало меня, мурлыкая на ухо
какую-то чепуху, я пытался помириться с тобой, Вивиан Отис, и не мог.
Ты предала меня! За ужином - очень хорошим ужином - я сидел истуканом.
Во-первых, этот тусклый брат. Во-вторых, Вивиан должна быть вечно
молода. В-третьих, она должна говорить об Эрике (или молчать совсем), а не
болтать как попугай.
Я позволил бы тебе, Вивиан Отис, только разговоры о фитахе. Это
соответствовало бы идее Великого Риска.
А тут еще Отис.
- Выкинь из головы Эрика! - заорал он и бросил вилку.
Сестра качала головой.
- Он тебя опутал! - вскрикнул Отис. - Мне противно глядеть на этот
склеп! Всюду его хитрые рожи.
Отис нажал на что-то - засветились портреты Эрика. Объемные - они
отрывались от золотисто-рыжих стен. И мне подумалось о его долгом счастье.
Он вошел в эту женщину навсегда. Она дарила Эрику бессмертие, а он ей -
взаимно.
Или она не в силах отказаться, стать иной, уйти от этого имени - Эрик,
уйти из легенды?
Вивиан громко засмеялась и стала грозить пальцем Отису:
- Эх ты!
- Выкинь Эрика! Ты не любила его.
Я слушал их, держа на лице улыбку, и думал, что в конце концов мы и
живем только в памяти других людей, и умираем там же. Становимся меньше,
меньше - и исчезаем. А если легенда?.. Тогда человек растет.
- Уйдем от нее, - сказал мне Отис.
Сестра его смеялась. Она говорила мне, что так шумят они в его прилеты
и было скандалов не менее десятка.
- А могла бы иметь мужа и семью! - уныло говорил Отис. - И мне бы
нашелся уголок.


Я смотрел в ночь (над равниной поднималось голубое сияние). Во мне
рождалось великое любопытство.
Меня не интересовал Дром - он проиграл игру.