"Юрий Яковлевич Яковлев. Балерина политотдела (повесть) " - читать интересную книгу автора

И под сводами старого класса прозвучало:
- Становись! Равняйся! Смирно! Нале-во! Шагом-арш!
Сережа нарочито громко выкрикивал слова команды, но до меня они
долетали глухо, как из соседней комнаты. Только бы Тамара вернулась!
Только бы она нашлась!
Я не знал, что делать, куда устремиться на поиски Тамары. Отправился
на узел связи армии. В частях, с которыми удалось связаться, Тамары не
было, не выступала у них Тамара. И вообще в этот день было не до танцев -
в частях объявлена повышенная боеготовность.
А мокрый снег все валил и валил. Он не ложился, а налипал на провода,
на чехлы орудий, на шапки часовых.
Где Тамара? Когда она наконец придет? Я звал ее. Сам себе давал
обещание не ругать ее, лишь бы она появилась. Должна же она в конце концов
появиться! В два часа дня в класс вошел дядя Паша.
В этот день все забыли про него. Знали, что старик занемог и
отлеживается в хозвзводе, где стояла его койка. С ним такое и раньше
случалось. Но весь вид старика говорил о том, что он пришел не из
хозвзвода, а проделал трудный, изнуряющий путь. Шинель на нем была мокрой,
хлястик держался на одной пуговице. Щеки запали, глаза лихорадочно
блестели и были красными, как после бессонной ночи. Он вошел в класс и, не
раздеваясь, сел за парту, служившую столом. Потом дрожащими руками стал
сворачивать толстую цигарку. Табак сыпался на колени, кресало не
слушалось, фитиль не загорался. Наконец баянисту удалось закурить, и
некоторое время он курил с закрытыми глазами.
Я подошел к нему.
- Дядя Паша, Тамара пропала!
Не поднимая глаз, он сказал:
- Знаю.
Я наклонился к старику.
- Вы знаете, где она? Она жива?
- Жива.
Все облегченно вздохнули: слава богу, жива.
- Где же она?
- Она в Ленинграде... Во Дворце пионеров.
- Как? Что она делает во Дворце пионеров? - воскликнул я и осекся -
вспомнил, что Дворец пионеров превращен в госпиталь.
Значит, Тамара в госпитале.
- Что с ней, дядя Паша?
Он молчал. Мне хотелось трясти старика за плечи, вывести его из
странного оцепенения. С трудом я сдержался, взял себя в руки, понял, что
старик сам еле живой, чем-то потрясен.
Наконец баянист заговорил:
- Ранена Тамара. На переправе. Возвращались с плацдарма, и тут ее...
миной.
- Какой плацдарм? Какая мина? - Я не мог поверить в реальность того,
о чем мне говорил старик. - Вы там были?
- Был.
"Зачем?" - хотел спросить я и тут же понял бессмысленность своего
вопроса. Тамара ранена, и теперь уже все не имело значения.
Собравшись с силами, я спросил: