"Юрий Яковлевич Яковлев. Где начинается небо (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

- А где начинается небо?
Он ничего не ответил. Задрал голову и посмотрел ввысь. Небо было
глубоким и синим. Оно струилось, и обрывки туч плыли быстро, как по
течению. Мальчик проводил глазами тучи, и его взгляд скользнул по макушкам
высоких сосен, по конькам крыш. Взгляд опускался все ниже, ниже и
останавливался на маленьком парашюте.
Мальчик наклонился и поднял с земли забрызганный грязью купол. Он
скрутил его, и на асфальт потекли мутные струйки воды. Он выжимал парашют,
как выжимают рубаху или трусы. Потом перебросил его через плечо. Этот жест
означал, что не все потеряно, что парашют, сделанный из наволочки, может
еще пригодиться.
- Пока, - сказал он и быстро зашагал обратно.
У него был такой решительный вид, что я забеспокоился, не заберется
ли он на высокую крышу и не сиганет ли вниз, чтобы еще раз испытать
парашют, который действует только в небе?
- Постой! - крикнул я.
Он нехотя остановился.
- Ты куда?
Он уловил в моем голосе тревогу, но продолжал держать себя
независимо:
- Некогда мне. Меня Игорек ждет.
- А прыгать не будешь... с крыши?
- Парашют мокрый.
Он почувствовал, что я боюсь. Ему не пришло в голову, что я боюсь за
него. Он решил, что я просто боюсь. Сам по себе. Зрачки насмешливо
сузились и заблестели сильней.
Я неожиданно почувствовал, где начинается небо. Не на гребне крыши и
не в синих струях, по которым плывут облака. Оно берет начало совсем
близко от земли - на первом этаже или на уровне плеча. Начинается в
бесстрашном сердце и простирается до тучи или до звезд, смотря куда его
поднимет сердце.
- Игорек ждет. Я пойду. Ладно?
Он нетерпеливо почесывал коленку и прижимал локтем сандалины.
Я кивнул головой. Он быстро зашагал по пятнистому, просыхающему
асфальту, над которым дрожал голубоватый пар. Я молча пошел следом за ним,
чтобы лучше запомнить, где начинается небо.


ЧАСОВОЙ ПЕТРОВ

Эта ночь началась неудачно. Задул сильный северный ветер. Он леденил
лицо и проникал в каждую щелочку караульного тулупа. Тулуп бесцветный и
потертый, как бубен. Ветер пробил его и добрался до самых лопаток. Петров
ежился, сопел, сердито отворачивался от ветра. И тут заныла старая рана.
Она ныла где-то в глубине, глухо и невнятно. Ее разбудил тот же
неотступный ночной ветер. Собственно, раны давно уже не было и осколок
удалили из бедра в медсанбате, когда кончился бой, остались только светлый
неровный рубец и боль, оживавшая в ненастную погоду.
Петрову захотелось растереть ноющее бедро, но рука налилась тяжестью,
и ее трудно было сдвинуть с места. "Поноет и сама перестанет", - подумал