"Юрий Яковлевич Яковлев. Непослушный мальчик Икар (Великое непослушание) " - читать интересную книгу автора

торгуют арникой - мазью Дон-Кихота", - с грустью подумала Шуренция и
провела рукой по прохладной металлической обшивке тем привычным
деревенским движением, каким гладят коров, похлопывают лошадей.
Микоша долго не появлялся. И Шуренции начало казаться, что он вообще не
придет. Может быть, его запер дома дед, а может быть, отвлекло новое
приключение... Она ходила между бочками с ядохимикатами, и на нее зловеще
скалились красные черепа. Начинало припекать солнце. С моря тянул
сверлящий сквознячок.
Наконец появился Микоша. Пот струился по его лицу и пятнами проступал
на рубахе. Глаза горели каким-то отчаянным огнем. Он подошел к Шуренции и
тихо произнес:
- Уехал в райцентр... Павел...
- Все пропало? - спросила печальная рыба-солнце.
"Сейчас она вспомнит о сухом дубе", - подумал Микоша и отвернулся к
морю. Оно было не синим и не зеленым, а серебристомолочным. И по его
парной глади, глухо постукивая двигателем, плыл морской буксир. Тот самый
буксир, который вчера на исходе дня вел за собой в море корабль без мачт,
без надстроек, без оружия, без флага. Сейчас буксир шел один, и за ним
широким клином расходились спокойные волны.
Микоша сразу понял, что произошло: бывший эсминец "Бдительный" отстоял
этой ночью свою последнюю огненную вахту и погрузился в глубины моря,
пробитый снарядами. Или ракетами. Мальчик оглянулся в надежде увидеть
бородатого моряка на белом коне. Но Ивана Васильевича не было. Может быть,
командор "Бдительного" не вернулся этой ночью вместе со своим кораблем? И
они оба погибли в той мужественной военной игре, в которую играют взрослые
люди, солдаты и моряки, для того чтобы суметь принять настоящий бой?
Микоша почувствовал себя причастным к этой грозной игре. Он тоже должен
сделать что-то настоящее, отчаянное, чтобы чувствовать себя человеком!
- Погиб "Бдительный", - сказал Микоша. - Затонул.
- Мы проиграли? - одними губами спросила рыба-солнце.
- Мы сделаем прыжок... сами, - отрубил Микоша.
Буксир все стучал двигателем, и за ним расходился молочный клин. Микоша
отвернулся от моря и зашагал к вертолету. Он подставил к машине небольшую
лесенку, сваренную из железных прутьев, и скомандовал Шуренции:
- Лезь за мной!
- Что ты хочешь делать? - спросила девочка, и бугорки-брови смешно
поднялись над глазами.
- Лезь, тебе говорят! Или боишься?!
- Нет, не боюсь, - отозвалась рыба-солнце и полезла за Микошей.
В кабине было прохладно. Раннее солнце не успело накалить алюминиевые
стенки, а сквозь прозрачный плексиглас в лицо били прямые слепящие лучи.
Микоша занял место пилота. Шуренция уселась рядом, аккуратно поправив
платье. Микоша выкатил на нее глазищи и прикрикнул:
- Закрой дверцу... на запор!
Где-то в глубине души он надеялся, что Шуренция не выдержит и в
последнюю минуту скажет: "Не надо!" Но Шуренция молчала, и Микоше некуда
было отступать. Он двигался вперед, борясь со страхом. И чтобы не дать
страху окрепнуть, разлиться по телу, сломить его дерзкий замысел, Микоша
крикнул:
- Зашприцевать смесь!..