"Николай Николаевич Яковлев. ЦРУ против СССР (полит.)" - читать интересную книгу автора

которых гнали по берлинской кольцевой дороге на восток", и т. д. "Лапти" и
прочее исчезли, надо думать, под редакторским карандашом, да и "36 часов"
пребывания в советской зоне. Но дух остался: "Россия идет на запад,
пронеслось у меня в уме, Европа больше не будет прежней!" (Введение к
указанной книге, с. XXV-XXVI).
Какой спрос с молодого, хотя и подававшего надежды, прохвоста Г.
Розицкого? А генерал Д. Паттон, прославленный в США герой той войны, - ему,
казалось, надлежало быть серьезнее. Куда там! Он открыл, что русские -
"вырождающаяся раса монгольских дикарей", каждый из нас и все мы вместе
"сукины сыны, варвары и запойные пьяницы"[10]. Вот так, и не
иначе!
Что касается высшего командования американских вооруженных сил, то оно
определило Советский Союз потенциальным "врагом" задолго до окончания второй
мировой войны. Исходной посылкой замечательного заключения на первых порах
были отнюдь не умозрительные соображения, а факторы, поддававшиеся
количественному учету, - какое государство окажется, помимо США, наиболее
сильным в послевоенном мире. Таковым мог быть и оказался только и
исключительно Советский Союз, следовательно, вот он, "враг"! Параметры врага
определялись, следовательно, не его намерениями, а физическими возможностями
великой державы - Советского Союза - вести войну. Бескрылый профессионализм
(с политической точки зрения явный кретинизм) не мог не укрепить решительным
образом антикоммунизм как идеологию, придав ему, во всяком случае,
осязаемость в глазах официального Вашингтона.
Все это шло рука об руку с разработкой в американских штабах новой
военной доктрины, основные контуры которой прояснились довольно рано. Уже в
1943 году, рассуждая о послевоенных проблемах, заместитель военно-морского
министра Д. Форрестол публично учил: "Понятия "безопасность" больше не
существует, и вычеркнем это слово из нашего лексикона. Запишем в школьные
учебники аксиому - мощь подобна богатству: либо используют ее, либо
утрачивают"[11]. Тем временем исследовалось соотношение сил между
США и СССР. Перед лицом побед Советских Вооруженных Сил комитет начальников
штабов США пришел к реалистическим выводам относительно последствий
вооруженного конфликта между нашими странами. Они были сформулированы в
серии рекомендаций, представленных комитетом правительству, начиная со
второй половины 1943 года, то есть после Сталинграда и Курска. Вероятно,
самыми поучительными среди них были рекомендации, направленные 3 августа
1944 года государственному секретарю К. Хэллу, недвусмысленно
предупреждавшие правительство против взлетов в политическую стратосферу без
учета реальных возможностей США:
"Успешное завершение воины против наших нынешних врагов приведет к
глубоким изменениям соответственной военной мощи в мире, которые можно
сравнить за последние 1500 лет только с падением Рима. Это имеет
кардинальное значение для последующих международных урегулирований и всех
обсуждений, касающихся их. Помимо устранения Германии и Японии как военных
держав, изменения соответственной экономической мощи главных государств,
технические и материальные факторы значительно способствовали многим
изменениям. Среди них: развитие авиации, общая механизация вооруженной
борьбы и заметный сдвиг в военном потенциале великих держав.
После поражения Японии первоклассными военными державами останутся
только Соединенные Штаты и Советский Союз. В каждом случае это объясняется