"Илья Яковлев. Десять минут, которые потрясли Корчму (не оконч.)" - читать интересную книгу автора

Сильные руки помрежа выталкивают Буратино-Хелсинга на сцену. По всему
видно, что тот отчаянно трусит, но старается виду не подавать. Остатки
бабла заблаговременно засунуты в рот, челюсти сжаты. Ку-Клукс-Клановцы без
лишних разговоров бросаются на него, "Шмайсер" в руках Базилио издаёт
неприятный клацающий звук.

Базилио: Где бабки, дубина!?

Алиса: Да во рту у него. Толстого не читал?

Базилио (ворчливо): По сюжету положено спросить, я и спрашиваю. Моя б
воля, я его сейчас без лишних разговоров на табуретки пустил.

Карела: Экий у нас Базилий жестокий! (деловито) Верёвку-то не забыли?

Клановцы (хором): Не-а! Вот она!

Становится ясно, что линчевание неизбежно, как неизбежны дожди летом.
"Буратино" сереет, как небо перед грозой, Базилио начинает прилаживать
петельку на торчащем из стены суку , напевая при этом песенку из
мультфильма "Конёк-Горбунок":

Базилио: Я верёвочку плету...

Помреж: Это вроде не из данной пьесы...

Карела: А! (машет рукой) Ну, из "Горбунка". Главное - в тему и по смыслу
подходит.

von Kesselberg (просыпаясь и окидывая происходящее мутным взглядом) Так.
Что тут происходит?

Кто-то из зала: Буратину вешают, герр администратор!

von Kesselberg: Насмерть?

Карела: Не-а. Пока только за ноги, с целью отъема денег.

von Kesselberg: Да, кстати! Бабки откуда?

Помреж: Сам дал.

von Kesselberg: (оглядываясь по сторонам) Серьезно? И много?

Карела: Не жмись. По сюжету, как положено. Пять тугриков. Один они уже
пропили в таверне. Сейчас будут выколачивать остатки.

von Kesselberg: Ну, тогда ладно. А этот? (кивает в сторону Буратино) Всё
уже решено? Повторит подвиг Муссолини?