"Рой Якобсен "Стужа" " - читать интересную книгу автора

Но кое-что запомнится ему еще лучше, именно об этом твердила Аслауг:
"Ты сильный. Так мама говорила". И еще: "Теперь нас только двое".
Сестра повторяла это каждый раз, когда он пытался увильнуть от работы
либо искал прибежища в снах. Три фразы, которые неизменно оказывали на него
одно и то же воздействие: будоражили, не давали сомкнуть глаз, как насекомые
в потемках.
Целый год Торлейк хозяйствовал в Йорве, когда в усадьбу снова явился
Вига-Стюр и, по обыкновению, потребовал еды и ночлега для себя и своих
людей: коли Торлейк хочет впредь распоряжаться в Йорве, пускай выполняет и
обязательства, кои на нее наложены.
Торлейк был человек прямой и обычно говорил, что думает, не смолчал и
на сей раз, сказал, что негоже столь могущественному хевдингу, как Стюр,
этак поступать с уже обездоленным семейством, мелко это и бесчестно. Но Стюр
только отмахнулся от него, вволю напился-наелся, выспался и исчез. Той зимою
и весной он побывал у них трижды. А затем пропал на целых два года и явился
опять по осени, в сырую, холодную пору. Направлялся Стюр на юг, в
Ферьебакки, с целью уладить распрю меж двумя своими тингманами, вспыхнувшую
из-за коней.
И вновь Стюра сопровождал младший сын, Онунд, еще более долговязый и
сутулый, чем помнилось Гесту. Онунд был пятью годами старше его, разодет как
важная персона и откровенно заглядывался на Аслауг, которая по-прежнему в
упор его не замечала. Посмотришь на него - ровно князь, меж тем как сам Стюр
ходил в скромном коричневом плаще, с простым оружием: меч да топор без
всяких украшений.
Пользуясь случаем, Торлейк опять спросил, не надумал ли хевдинг
выплатить детям возмещение за убийство отца, ведь Аслауг скоро в невесты
пора, а приданого у нее нет, но особенно он напирал на необходимость
окоротить мальчонку, сиречь Геста, который год от года становится все более
непокорным, странными, опасным.
Гест устроился спать в хлеву, (при скотине он всегда так делал, когда
наезжал Стюр), оттуда его и привели к хевдингу. Тот внимательно оглядел его,
отметил, что ростом он по-прежнему мал да и вообще неказист, а затем
осведомился:
- Какую же работу ты исполняешь, мальчик?
Гест не отвечал. Стоял и прищурясь смотрел в живые омуты Стюровых глаз,
где не мог прочесть ни издевки, ни дружелюбия. Торлейк почел за благо
вмешаться, сказал, что аккурат сейчас мальчонка режет торф, причем с большой
сноровкой, и добавил:
- Он и во всем другом весьма ловок.
- Так-так, торф, стало быть, режет, - задумчиво проговорил Стюр и
повторил эти слова несколько раз, потом перевел взгляд на Торлейка и сказал,
что, пожалуй, ни ему, ни другим нечего опасаться от этого бедолаги. - Однако
ж, коли, по-твоему, надобно что-то сделать, то я могу дать ему серую овцу,
которая никак не приживается в Бьярнархавне, даже шерсть на ней не растет.
Думаю, как вира она вполне сгодится, но больше он ничего не получит.
Онунд хрипло рассмеялся, кое-кто из воинов тоже насмешливо фыркнул.
Гест и бровью не повел, даже когда Торлейк возмущенно вскочил и предпринял
еще одну неудачную попытку вразумить хевдинга. Мальчик просто повернулся к
ним спиной и спокойно вышел вон, но в хлев не вернулся, зашагал к ручью и
там, на берегу, нашел Аслауг.