"Елена Якобсон. Пересекая границы (Революционная Россия - Китай - Америка) " - читать интересную книгу автора

русское искусство и литературу. Однако, пережив войны, революции и
общественные перевороты и наблюдая за сегодняшними поворотами колеса
истории, я считаю, что от русской катастрофы я не столько пострадала,
сколько выиграла. В той старой России меня бы подобающе воспитали и
образовали для устоявшегося стиля жизни русского дворянства. Исторические
события разрушили привычные устои и предоставили мне возможность стать
кем-то другим - самой собой.

ГЛАВА 1 Кубань

Родилась я в Санкт-Петербурге 21 мая 1913 года, накануне Первой мировой
войны. Моего отца, врача Александра Жемчужного, правительство направило в
деревню для борьбы с эпидемией холеры. Моя мама, Зинаида (урожденная
Волкова), молодая и неопытная, осталась одна. Я была первым и довольно долго
единственным ее ребенком. Вскоре она отвезла меня в имение своей бабушки
Волковой под Воронежем. Мама осталась сиротой в десять лет, и единственным
ее домом было это имение. По обычаю женщин ее круга, мама оставила меня на
попечение няни и вернулась в Петербург.
Моя няня Аграфена была крестьянкой одной из принадлежащих Волковым
деревень. У нее только что умер ребенок, мужа, кажется, не было, и семья ее
с радостью отдала Аграфену служить в барский дом. В деревне считалось
почетным попасть в помещичий дом на должность ответственную и доверенную.
Воронежские родственники очень обрадовались прибавлению семейства.
Веселого спокойного ребенка, туго запеленутого, хорошо евшего и крепко
спавшего, передавали из одних любящих рук в другие, как маленький сверток.
(Английский антрополог Джефри Горер уверял, что именно пеленание является
истинной причиной того, что русские приняли коммунистическую диктатуру так
покорно.)
Когда я выросла из пеленок и начала исследовать мир, Аграфена
оставалась постоянно со мной, окружая меня своей любовью и заботой. Она
рассказывала мне разные истории и сказки, слышанные ею в собственном
детстве, пела грустные крестьянские песни и учила первым молитвам. Аграфене,
простой крестьянке, нелегко было привыкнуть к жизни в помещичьем доме и
взять на себя заботу о ребенке "благородного происхождения". Иногда моя
прабабушка делала ей замечание: "Ну, Аграфена, не забывай, чей это ребенок.
Следи за ней как следует!" И она следила... Маленькие девочки носили тогда
накрахмаленные платьица с оборками, волосы их аккуратно укладывали в кудри и
завязывали лентами. Не разрешалось играть во дворе с детьми слуг или бегать
по комнатам огромного дома.
Мама навещала нас и, считая себя современной эмансипированной женщиной,
протестовала: "Аграфена, не возись так с ее одеждой. Пусть побегает и
поиграет с другими детьми". Но после ее отъездов няня, с одобрения
прабабушки, вновь надевала на меня "приличную" одежду и восстанавливала
прежние нормы поведения. Я была послушным ребенком (возможно, пеленание все
же оказало на меня определенное влияние!) и нисколько не сомневалась, что
няне обязана повиноваться.
В 1914 году началась Первая мировая война, и мой отец вступил в армию в
качестве офицера медицинской службы, а мама - сестрой милосердия в один из
петроградских госпиталей. Наши войска терпели неудачи; в Петрограде, тогда
все еще российской столице, происходили беспорядки. Улицы Петрограда