"Александр Яковлев. Октябрь" - читать интересную книгу автора

Партийный человек должен быть тверд, как стекло.
У стола, где добровольцы распределились по дружинам, Иван отыскал
знакомого поручика Сливина, с которым уже полгода работал в партии и за это
время свыкся. Сливин был назначен начальником дружины. Еще вчера
сговорились, что Иван пойдет с ним. Сливин был в полной походной форме, с
шашкой и револьвером у пояса, в перчатках, в серой барашковой шапке, лихо
сдвинутой на затылок.
Ловкий и верткий, как волчок, он шеметом носился по биографу,
расспрашивал добровольцев, выбирал каких-то особенных, нужных только ему.
Иван должен был ждать. Он отошел в угол, к окну, где еще стоял
Лейбович, о чем-то раздумывавший. Разговаривать с ним не хотелось. Глядя на
него, Иван опять почувствовал, как его захватывает презрение к этому
толстенькому, прежде такому милому человеку.
Окно выходило на Арбатскую площадь. Теперь уже совсем рассветало, и
беловатый туман с синевой по краям, похожий на молоко, сильно разведенное
водой, полз по небу. На самой площади юнкера поспешно строили баррикаду из
бульварной изгороди и из дров и досок, принесенных из соседних дворов. Легко
и весело, словно играющие мальчики, они тащили охапки поленьев и стеною
складывали в проездах, и эту стену скрепляли досками и опутывали колючей
проволокой. Несколько человек в штатском помогали им. Красивый и рослый
мужчина с французской бородкой, в котиковой шапке и дорогой шубе тащил
охапку березовых поленьев, гибко качаясь под ее тяжестью. Вот он сбросил
поленья у баррикады и, на ходу пощелкивая изящными перчатками, пошел опять
во двор. Через минуту он появился из ворот уже с длинной грязной доской и
волоком допер ее до баррикады. Юнкера цепко подхватили доску и укрепили ее
поверх поленьев. Мужчина в шубе им помогал. Его шуба от подола до ворота
была покрыта пятнами грязи и следами березовых поленьев.
Работа кипела. Все проезды на площадь с Арбата, из переулков и
бульваров уже были заставлены баррикадами. Юнкера, как муравьи, хлопотливо
возились около них. Отдельные группы юнкеров, рядами по два человека,
поспешно шли через площадь к Смоленскому рынку, к Никитским воротам и назад
к Александровскому училищу. Вместе с ними шли, шагая неловко, не в ногу,
группы студентов, гимназистов, чиновников и просто штатских людей с
винтовками за плечами. У Никитских ворот и возле университета стрельба
усиливалась. Сюда, в биограф, долетали только глухие удары: Тррах, тах,
бах-тррах...
Ивана охватило подмывающее чувство нетерпения. Хотелось поскорее туда,
в бой. Он был рад, когда наконец Сливин позвал его:
- Идемте. Набрал. Знаете, набрал опытных: а то нужно было бы идти еще
во двор училища и целый день возиться - обучать... А мы сразу.
Через минуту на тротуаре у биографа Иван уже стоял в паре с рослым
белокурым студентом-петровцем в потертой шинели, и вся дружина Сливина
неловко и как будто смущенно пошла через площадь и дальше по Воздвиженке к
Кремлю, где выдавали дружинникам оружие. Теперь выстрелы раздавались близко,
вот здесь, за высокими соседними домами. Широкая, всегда шумная Воздвиженка
была пуста и тиха, словно притаилась. Только на углах, прижавшись к стенкам,
с винтовками в руках, неподвижно стояли юнкера и дружинники. Сливин вел
дружину по тротуару. Слышно было, как в верхние этажи зданий щелкали пули.
На тротуары летели куски отбитой штукатурки.
Дружинники испуганно жались в кучу, готовые остановиться и бежать.