"Андрей Яхонтов. Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 ("Учебник Жизни для Дураков" #2)" - читать интересную книгу автора

притащил меня и сюда тоже), вполголоса рокотал:
- Вы меня очень, очень заинтересовали... Вы меня потрясли... Я хочу
предложить вам сотрудничать... У вас поразительное, нетрадиционное
мышление...
Маркофьев кивал и соглашался подумать о совместных проектах.
Свои деньги, очутившись в недрах подземных хранилищ, он, разумеется,
выгреб сполна. (Я помогал ему тащить мешки). Мне же он пообещал
содействовать в получении беспроцентного кредита. Я, как и было велено, не
проронил ни звука. Хотя недоумевал: о каком кредите идет речь, зачем он
нужен? Но я ни пикнул. Я ведь вполне отдавал себе отчет, что имею дело с
гением, не похожим на остальных туполобых человекодикарей. Кстати,
по-прежнему осаждавших фасад банковского здания.
Нас выпустили через потайной ход.
- Чтобы не раздражать стадо идиотов, - объяснил управляющий.
Садясь в машину с затемненными стеклами, которую ему предоставил
будущий финансовый компаньон, Маркофьев обещал мне:
- Обязательно позвоню...
Я ждал. Неделю, две, месяц...

КАННСКИЙ ЛАУРЕАТ

А когда снова встретил друга - еле узнал его. Изо рта у Маркофьева
свисали длинные вожжи слюней, говорил он замедленно и с большим
затруднением, взгляд блуждал и был неуловим. На вопросы этот полунормальный
субъект с явно заторможенным развитием отвечал пространно и невпопад.
Испугавшись, что его шарахнул инсульт, я не знал, как себя правильно держать
и о чем заикаться (не о здоровье же!), но он вдруг подмигнул и горячо
зашептал:
- А ты как думал? Не так просто стать лауреатом Каннского фестиваля.
Там дают награды только прибабахнутым. Гениальность - это ведь сумасшествие,
юродство, неадекватность. Я стал таким. - Он слизнул, ловко подцепил языком
стекавшие по ложбинке над верхней губой сопли. И продолжал. - Пойми, гений -
это деньги. Бешеные суммы. Мало придуриваться и закручивать усики как
Сальвадор Дали. Надо еще и впаривать свою гениальность. Надо шестерить.
Продавать картины - по миллиону баксов за штуку. Короче, я пригласил членов
жюри в свой замок и, когда они собрались, запер двери и объявил: никто не
выйдет наружу, пока не будут опустошены все винные подвалы и не будут
съедены все запасы еды. Мой деспотизм никого не огорчил! Совсем нет. Даже
обрадовал. Люди остаются людьми. Любят пожрать и выпить на чужой счет. Когда
все было съедено и выпито, каждый получил от меня конверт. С энной суммой. И
я огреб высшую награду. Был отмечен и замечен. Превознесен. И рукоположен.
Стал знаменит!
- Что за фильм? - спросил я.
Он махнул модно истатуированной рукой. Ах, какое элегантное (теперь я
это различил) на нем было рубище!
- Вышел тут на меня один автомобильный альянс... Попросил, чтобы я его
прославил. В завуалированной форме. Отвалил на раскрутку проекта... Неплохо
отвалил. Я взялся. Ты меня знаешь. Работы я не боюсь...

ТРАУРНАЯ ЗАМЕТКА