"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу авторасразу бросающаяся в глаза и заметная, а невидимая и почти не осязаемая, не
обременительная и не докучающая, но все же упрямо существующая? Мой ответ: утлая переборочка (конечно же, не обязывающая, а вот именно - о чем и свидетельствует ее субтильность - предоставляющая полную свободу и лишь ненавязчиво советующая) нужна а) Мужчине - чтобы обрел уверенность: он у своей дульсинеи единственный и первый, никому до него она не принадлежала и ни с кем не крутила; б) Женщине - как подсказка: следует хранить неприступность, а не распахивать ворота перед каждым встречным. Храм науки, который я посещал, располагался в старинном, с лепниной, особняке, прежде (я видел фотографии той поры) здесь находились женские курсы. Пол был выложен голубой мозаикой (кое-где оставался различим рисунок: осьминоги, рыбы и другие обитатели подводного царства), сводчатые лестницы с колоннами вели в просторные светлые залы. Так и виделось: скользят по истертым ступеням институтки в длинных платьях. Шествуют строгие преподаватели в сюртуках и с часиками на цепочках. В те давние замшелые годы юноши и девы не встречались в классах, не сидели за общими партами, обучение было раздельным, посторонние фривольные мысли, мешавшие постижению закона божьего и латыни, не лезли (надо думать) молодым людям в голову. Новые обитатели некогда шикарного палаццо не испытывали благоговения перед прошлым. Скверно подстриженные, небрежно одетые, покуривая и сплевывая на пол, они довыковыривали носками ботинок островки голубой глазури, тушили об узорчатые колонны чинарики. Не щадя и ничтоже сумняшеся, уничтожали сырость: вода после дождей и по весне текла внутрь погибавшего архитектурного чуда сквозь прохудившуюся крышу ручьями, окатывала стены, заливала паркет, в воздухе витали знобящая промозглость и запах цвили. В туалетах владычествовала плесень, противная чешуя кафеля пребывала в вечной испарине, с потолков, в грубо прорубленные дыры, ползли ржавые, сочившиеся мутными каплями трубы, под стрельчатыми окнами примостились гармоники безвкусно выкрашенных батарей. Мраморные античные статуи в вестибюле пугали вошедшего отколотыми носами и подпалинами. В библиотеке, однако, в приемлемом состоянии хранились тома с литографиями и "ятями", журналы на плотной тяжелой бумаге. Никто ими не пользовался, не любопытствовал, что в них. Потискав возле стеллажей девчонку-переплетчицу, я превратил ее в сообщницу. И, как сказали бы покойные бабушка с дедушкой, благословясь, начал тырить старинные фолианты. Сдавал раритеты в букинистические и антикварные магазины. Кое-что скидывал перекупщикам. Иногда сам почитывал задержавшиеся, не находившие сбыта книженции. Большей частью они содержали шелабуду, но порой натыкался на любопытные сведения, например, в "Пособии для ротных фельдшеров" обнаружил перечень симптомов венерических заболеваний. Что есть наши чресла, длани, выи, уста? Глаза и зрение? Осязание и обоняние? Слух? Как разномастные эти, вроде бы тянущие каждая в свою сторону пристяжные соединяются в целое и скачут в одной в общем-то дружной упряжи? "Пособие." помогало найти ответ. А попутно подтверждало давние мои догадки: зная, какими волокнами и приводными ремнями - мышцами, нервами, кровяными шарами - первое в системе тела увязано с двадцатым, владеешь |
|
|